И тут совершенно потрясающее явление обнаружилось где-то после первых десяти километров. Только-только я начинал уставать, как вдруг будто бы кто-то выключатель дёргал. Тело становилось лёгким, как пушинка, усталости как не бывало и я ангелом летел над землёй, переполненный такой радостью и восторгом, каких не испытывал никогда – ни до, ни после. Лёгкие сжимались и разжимались сами по себе – без всяких с моей стороны усилий, и весь я был как будто не я, а кто-то посторонний. Я вроде бы даже иногда находился как бы вне тела, не испытывая при этом никаких неудобств и тягот. Наверное, это была та самая медитация, в которой какое-то африканское племя бегает на многие десятки километров. Только колхозные хлопцы да собаки вышибали меня из этого состояния. Где-то на уровне колхозов имени Мичурина и Кызыл-Гайрата они выбегали из пришоссейных садов и гнались за мной, как за зайцем. Сначала я пугался, но потом понял, что им меня не догнать, и даже позволял себе поиграться, то замедляя бег, то ускоряя. Плохо только то, что ритм сбивался, медитация кончалась и, напоследок, резко уйдя от погони, я долго отдышивался пока не входил обратно в ритмичный кайф. Конечно, я бы не устраивал эти совсем не шутейные и очень опасные шоу, если бы и тут не получал удовольствие и вдохновение. Подумать только – без всяких моторов и других технических приспособлений вплоть до велосипеда я мог легко уйти от погони и покрывал автомобильные расстояния!

Зауважал я своё тело! Ох, как зауважал!

Но ещё больше я зауважал Герцикова Григория Моисеевича. Я с ним встречался периодически на отрезке Талгар-Азат. Ему было уже за пятьдесят, но он, как и я, шпарил иногда по пятнадцать-двадцать километров по трассе.

Боже мой! Какой это был человек! Умница, эрудит! Талант во всех отношениях! И, главное, ярый эсперантист! То есть органический космополит! То есть – ЧЕЛОВЕК БУДУЩЕГО – ЧЕЛОВЕК МИРА! И это в каком-то заштатном бывшем казачьем посёлке Талгар!..

Да, везло мне несказанно! Дай вам Бог встретить в жизни таких людей! Контраст убогости окружающего человеческого пейзажа был такой, что я просто влюбился в него.

Мы бежали плече к плечу и говорили на такие темы, за которые и в то время сажали и сажали… Он вёл в Талгаре и в Алма-Ате кружки эсперантистов и собрал около себя самый качественный интеллектуально-культурный цвет.

Потом я с удовольствием отобразил его в романе "Дырка от бублика" под именем Герцега Абрама Моисеевича и счастлив тем, что это мне вполне удалось.

Так я добегался сначала до сорока километров, а потом и до сорока-пяти. И никто об этом не знал! Да если бы и узнал – ни за что бы ни поверил!

Но вот наш физрук – Гурий Александрович объявил день забега на два километра с дачей разрядов, призов и вроде бы даже звания «Мастер спорта». И я заволновался. Казалось бы с чего? Два километра – мелочь! Но как есть, так есть! А поскольку никаких тренеров у меня не было, кроме тщеславия для природной необходимости, то накануне полночи я бегал с секундомером раз пятнадцать по два километра на время. Показатели были отличные, а иногда даже просто неправдоподобно высокие. Я глазам своим не верил и повторял и повторял забеги. Наконец в полном изнеможении я бухнулся на кровать и утром уже стоял в шеренге претендентов на победы. Ноги болели, тело ломило, но отступать было некуда.

Прозвучал выстрел, и – вжик! Со скоростью забега на стометровку я рванул с места и только услышал вслед многоголосое «Ух!».

Ах, как я летел над пересечённой местностью! Флажки, указывающие путь и наблюдающие за порядком парни и девушки, так и мелькали. Кусты и деревья прыгали назад, и дистанция сокращалась с каждой секундой.

Остался последний поворот перед финишной прямой и вдруг!.. И вдруг я упал как подкошенный. Кинжальная боль ударила в правое подреберье. Лихорадочно дёргаясь в скрюченном состоянии, я пытался вдохнуть поглубже и расслабиться, но спазм не проходил.

И вот уже к своему ужасу я слышу топот. Всё ближе и ближе. Это Мишка Еланский – профессиональный спортсмен, которого приняли в медучилище без экзаменов, тоже оторвался от группы.

– Помощь нужна? – выкрикнул он, тяжело дыша, но я только махнул рукой.

И вот уже земля затряслась от топота остальных. И хотя боль уже отпустила, но я не стал продолжать забег. Прийти даже вторым было для меня совершенно невозможно. Поднявшись, я медленно пошёл к финишу, провожая пробегающих мимо вымученной улыбкой. Я ещё не знал, но уже вовсю чувствовал, что моя спортивная карьера навсегда убегает вместе с ними.

После соревнования я отозвал Еланского в сторону и рассказал ему о моих ночных вояжах.

– Счастливчик! – сказал Мишка. – Тебе крупно повезло сегодня!

– Издеваешься! – возмутился я.

– Ничуть! – тяжело вздохнул Мишка, держа «мой» кубок с бегуном на крышке головой вниз. – И не вздумай Гурию рассказывать о своих результатах. Он сразу в тебя мёртвой хваткой вцепится. Ты когда-нибудь слышал о столетних вчерашних чемпионах?

– Нет.

– Вот! И я не слышал. Мало кто до семидесяти дотягивает. Все надорванные. Инвалид на инвалиде!

– А ты?

– А что я! Ещё немного побегаю для отвода глаз и брошу. У меня, слава Богу, таких талантов, как у тебя, нет. Я уже на пределе.

И я никогда больше не участвовал ни в каких соревнованиях.

Наверное, поэтому и инвалидом не стал.

Да и наградная мишура нужна была мне только для девочек, а зачем им инвалиды? Но физкультура (не профессиональный спорт!) – конечно благо! Я ещё не раз спасался от всякого вида преследований бегом, да и просто для собственного удовольствия устраивал лёгкие ночные пробежки километров на десять-пятнадцать. Ну и на турнике раз пятнадцать всегда отжаться мог. Да и гантели не залёживались. Вот гири я раздарил. Не привились они как-то. А девочки…

Взрослели девочки, и всё чаще сигналы принимали не через спиной мозг в голову, а наоборот…

Метался я между медучилищем, практикой в больнице и искусством и не успевал нигде. Как вы думаете – что победило?

Правильно!

То, что повкуснее!

Но окончательно это было далеко потом. А пока нужен был аттестат для поступления в консерваторию на композиторский факультет. Звучащие со всех сторон оркестры всё более и более донимали меня. Но и верный кусок хлеба тоже нельзя было бросать.

В каждом деле в этом мире должна быть завершённость и полноценность для того, чтобы уверенно двигаться вперёд!

Взял я академический отпуск в медучилище и пошёл учится сразу в одиннадцатый класс школы рабочей молодёжи. Мне же нужен был аттестат, а не знания! Уломал директора, спел ему песенку и с испытательным сроком взяли!

Первые три месяца, пока проходили новое, я получал сплошные пятёрки и четвёрки. Еле-еле, но выучивал! Но с конца ноября стали к новому прибавлять целые разделы за предыдущие классы, и просто физически освоить материал мне было не под силу. Тем более что это был повтор пройденного, и никто ничего не объяснял. А математика, физика и химия… Да что там говорить! Я же не учился в предыдущих классах, а в медучилище программа не предусматривала равное школам изучение предметов.