— По очереди! — крикнул Бруно, спрыгивая со скамьи. — Вы, — обратился он к маленькому светловолосому человечку в круглой шляпе, похожей на головной убор священника, и черном галстуке. — Как ваше имя?

— Аугуст Хофмайер, сэр, — нервно отозвался человечек. Его одежда выглядела убогой и грязной. — Я печатник, возвращаюсь домой с работы.

— Печатник и возвращаетесь домой с работы, — повторил Бруно. — Скажите, Хофмайер, вы видели, как тело упало с верхней палубы, когда паром подходил к причалу?

— Да, сэр.

— Где вы тогда находились?

— Сидел в салоне около окна, — ответил немец, облизывая полные губы. — Когда паром начал протискиваться между этими большими штуками…

— Сваями?

— Да, сваями… я увидел, как что-то большое и черное пролетело сверху мимо окон, даже заметил лицо, но черты разглядеть не успел. Его сразу же раздавило — я услышал хруст… — Хофмайер вытер каплю пота с дрожащей верхней губы. — Это случилось так внезапно…

— Это все, что вы видели?

— Да, сэр. Я начал кричать: «Человек за бортом!» Другие люди, очевидно, тоже это видели, потому что также стали кричать…

— Это все, Хофмайер. — Маленький человечек отошел с явным облегчением. — Все видели то же самое?

Остальные хором выразили согласие.

— Кто-нибудь видел что-то еще — может быть, разглядели лицо, когда тело пролетало мимо?

Ответа не последовало. Пассажиры с сомнением смотрели друг на друга.

— Хорошо. Джонас, запишите их имена, адреса и род занятий.

Детектив начал опрашивать шестерых пассажиров. Хофмайер первым назвал свой адрес и скрылся в толпе. Вторым был маленький итальянец в черной грязной одежде — Джузеппе Сальваторе, паромный чистильщик обуви, который сидел лицом к окнам, обслуживая клиента. За ним последовала неряшливого вида пожилая ирландка, миссис Марта Уилсон, возвращающаяся, по ее словам, из офисного здания на Таймс-сквер, где работала уборщицей. Она сидела рядом с Хофмайером и видела то же, что и он. Четвертым был крупный мужчина в щегольском клетчатом костюме по имени Генри Никсон — коммивояжер, торгующий дешевыми ювелирными изделиями; он сказал, что шел через салон, когда тело пролетало мимо окна. Последними оказались две девушки, Мей Кохен и Рут Тобайас, возвращающиеся домой в Нью-Джерси с Бродвея, где смотрели «классное шоу», — они как раз поднялись с сидений рядом с Хофмайером и миссис Уилсон, когда падало тело.

Никто из шестерых пассажиров не видел во время поездки рыжеволосого мужчину в униформе кондуктора. Все утверждали, что сели на паром в половине двенадцатого на нью-йоркской пристани и не поднимались на верхнюю палубу. Миссис Уилсон заявила, что никогда этого не делала — поездка слишком короткая, — тем более в такую скверную погоду.

Бруно велел проводить шестерых пассажиров к толпе с другой стороны зала и последовал за ними, чтобы кратко расспросить остальных. Он не узнал ничего нового. Никто из пассажиров не видел рыжеволосого кондуктора и не поднимался на верхнюю палубу. Все сели на паром в половине двенадцатого на нью-йоркском береге.

* * *

Когда Бруно, Лейн и де Витт снова поднялись в кабинет начальника станции, они застали там инспектора Тамма, сидящего на стуле в окружении подчиненных. Инспектор с раздражением поглядывал на останки Чарлза Вуда. При виде Бруно и остальных Тамм вскочил на ноги, бросил сердитый взгляд на де Витта, открыл рот, собираясь заговорить, но закрыл его снова и начал ходить взад-вперед, заложив руки за спину.

— Я бы хотел поговорить с вами наедине, Бруно, — сказал он.

Ноздри окружного прокурора дрогнули, он подошел к Тамму, и мужчины стали переговариваться шепотом. Время от времени Бруно оглядывался на де Витта. Потом он кивнул и отошел к столу.

Некрасивая физиономия Тамма приобрела свирепое выражение, когда он атаковал де Витта:

— Когда вы сели на борт «Мохока» этим вечером? Каким рейсом вы воспользовались?

Де Витт выпрямился во весь более чем скромный рост, его усы ощетинились.

— Прежде чем я отвечу, инспектор, не будете ли вы так любезны сообщить, какое имеете право спрашивать о моих передвижениях?

— Пожалуйста, не осложняйте ваше положение, мистер де Витт, — странным тоном произнес окружной прокурор.

Взгляд де Витта устремился на лицо Друри Лейна. Но актер не проявлял никаких признаков поощрения или неодобрения. Пожав плечами, де Витт снова повернулся к Тамму:

— Я сел на паром в половине двенадцатого.

— В половине двенадцатого? А почему вы возвращаетесь домой так поздно?

— Я провел весь вечер в Биржевом клубе. Я уже говорил вам это, когда мы встретились на пароме.

— Верно. — Тамм вставил в рот сигарету. — Во время десятиминутного переезда «Мохока» через реку вы поднимались на верхнюю палубу?

Де Витт закусил губу:

— Снова подозрения, инспектор? Нет.

— Вы видели во время переезда кондуктора Чарлза Вуда?

— Нет.

— А вы бы узнали его, если бы увидели?

— Думаю, да. Я много раз видел его в трамвае. Кроме того, он запечатлелся в моей памяти во время расследования убийства Лонгстрита. Но уверяю вас, что я не видел его сегодня вечером.

Тамм достал из кармана коробок спичек, достал одну и зажег сигарету:

— Вы когда-нибудь говорили с Вудом, когда видели его в трамвае?

— Мой дорогой инспектор! — Вопрос, казалось, позабавил де Витта.

— Да или нет?

— Конечно нет.

— Итак, вы знали его в лицо, никогда с ним не говорили и не видели его сегодня вечером… Когда я не так давно ступил на паром, вы собирались сойти на причал. Вы знали, что произошел несчастный случай. Неужели вам не хотелось задержаться и узнать, что случилось?

Улыбка исчезла с губ де Витта.

— Нет. Я устал и торопился домой.

— Устали и торопились домой… — повторил Тамм. — Веская причина. Вы курите?

— Курю? — сердито переспросил де Витт и повернулся к окружному прокурору. — Это ребячество, мистер Бруно! Неужели я обязан подвергаться этому нелепому допросу?

— Пожалуйста, отвечайте, — холодно сказал Бруно.

Де Витт снова посмотрел на Друри Лейна, впрочем с тем же результатом.

— Да, — нехотя сказал он. В его глазах под полуопущенными веками мелькнул испуг.

— Сигареты?

— Нет. Сигары.

— Они у вас при себе?

Де Витт молча полез в нагрудный карман пиджака, достал дорогой кожаный портсигар с золотыми инициалами и протянул его инспектору. Тамм вытянул одну из трех сигар и обследовал ее. На сигаре была золотая лента с надписью: «Дж. О. де В.».