Погруженный в глубочайшие размышления, словно загипнотизированный, вернулся Анкор к дверям. Однако он сразу заметил, что на них есть часть и самого первого, и самого последнего символа – так замыкался круг таинственных изображений. Его ум ничего не понимал, да и не пытался понять. Но зато душа – таинственная птица, которая постоянно возрождается из собственного пепла, – вспоминала и узнавала эти древние, тысячелетние образы и радостно, взволнованно пела в унисон с ними.

Пытаясь сохранить особое, возвышенное состояние, Анкор поднялся наверх из подземных крипт. Саримар не хотел ни давать объяснений, ни выслушивать объяснения ученика. Было уже поздно, миновала полночь, и внутреннее напряжение оставило глубокие следы на пока еще детском лице Сына Солнца.

Прежде чем заснуть, Анкор долго смотрел в окно на далекие звезды, вновь и вновь перебирая в памяти увиденные им священные образы. Некоторые из них особенно поразили его: человек без лица, идущий по развалинам города под пристальным взглядом чудовища-амфибии… Колесо Жизни… Сфинкс, ревностно укрывающий свои воспроизводящие органы…

Анкор открыл глаза и вновь встретился взглядом с таинственным и прекрасным звездным небом. В сердце юноши, словно издалека, вновь зазвучали слова, которые однажды сказал ему отец: «Все, что есть на Земле, уже записано на Небе». Принц сомкнул веки, стараясь сохранить в ларце воспоминаний свое сокровенное видение, а его душу ласково убаюкала в своих объятиях звездная ночь.

Весь следующий день юноша отдыхал и читал в своей комнате. Учитель был очень занят и оставил ученика одного, посоветовав ему посвятить это время исследованиям и размышлениям.

– Просыпайся, дорогой Анкор, скоро взойдет солнце, – голос Саримара, мягкий, но решительный, разбудил Анкора и заставил радостно соскочить с кровати.

– Учитель, как давно я тебя не видел!

– Но я все время был с тобой. Даже если ты не видел моего лица и не слышал моего голоса, тебя сопровождали мои наставления и моя любовь. Ты должен научиться не отождествлять людей с их физическим обликом. Люби в людях их самих, а если это трудно, люби в них более тонкие качества их души. Отныне, Анкор, ты не должен воспринимать людей как толстых или худых, высоких или маленьких, королей или рабов. Воспринимай их лучше как добрых или злых, умных или глупых, чистых или погрязших в разврате.

Слуги Анкора накинули на него легкую одежду, провели в ванную комнату и помогли погрузиться в бассейн, наполненный теплой душистой водой. Затем, надев белую тунику, юноша почти два часа провел на террасе, совершая жертвоприношение восходящему Солнцу.

Когда он вернулся в комнату, его уже ждала желтая туника – значит, предстояло какое-то путешествие.

– Одевайся, мы отправляемся к морю, туда, где ты будешь жить. Через час я буду ждать тебя у паланкина.

– Хорошо, учитель, – весело откликнулся Анкор. Он обрадовался, что по вечерам, в спокойные часы подготовки ко сну, вновь будет слышать море.

Солнце стояло высоко, сверкая на золотых башнях и гладко отполированном мраморе города-храма Кума, когда носильщики быстрым шагом несли паланкин, в котором сидели учитель и ученик, по мосту через ров.

Лето было в разгаре, картины природы, прекрасной в апогее своей жизненной силы, радовали взор Анкора. Наконец они оказались у моря, и вниманием юноши завладели грохот волн и порывы ветра.

Но Анкору не пришлось долго наслаждаться красотой этого места – сразу после легкой трапезы учитель вновь пригласил его в паланкин.

Носильщики понесли их вдоль берега. Он становился все выше и круче, кое-где обрываясь отвесно вниз. Несколько раз заинтригованный юноша пытался расспросить жреца о цели их поездки, но тот либо хранил молчание, либо отвечал на вопросы весьма туманно. Примерно через четыре километра они остановились в том месте, где к морю спускалась крутая тропа.

– Мы пришли, дорогой Анкор. Следуй за мной и храни молчание.

Анкор начал спускаться за учителем, стараясь не отставать. По каменистой тропе они добрались до широкого скалистого уступа, метров на пять выдававшегося в море. Там стоял маленький каменный домик, а внизу, в десяти метрах, бились о камни морские волны.

Жрец несколько мгновений оставался в глубоком сосредоточении. Всем своим существом Анкор ощутил таинство Великой Души Моря, которое, выходя за собственные пределы, заполняло все вокруг рокотом, шорохом, шепотом – звуками, полными сокровенного смысла.

– Вот еще одна Рыба, погрузившаяся в Великую Бездну…

Душа юноши отозвалась на слова Саримара, слившиеся с шумом волн, как музыкальный инструмент отзывается на прикосновение смычка. Анкор обернулся к учителю, но спокойное и величественное лицо жреца побудило его вновь обратить свой взор к морю.

– Пойдем посмотрим твой дом, Маленькая Змея.

– Это мой дом? – в голосе юноши звучали изумление и тайная надежда. Он всегда, сколько себя помнил, мечтал жить уединенно, у моря.

Не ответив, жрец толкнул маленькую деревянную дверь и вошел внутрь. В домике была всего одна комната, не больше двадцати квадратных метров, дальнюю стену заменяла скала, к которой прилепился домик. Единственное окно, довольно большое, без стекол, закрывалось лишь непрочными деревянными ставнями и было похоже на серую раму для живой и яркой картины моря с парившими над ним чайками.

– Давай присядем и побеседуем немного, – пригласил Саримар.

– Твое внимание делает мне честь и радует мое сердце, благородный учитель, – ответил Анкор, устраиваясь у его ног.

– Тебе хотелось бы жить здесь, в тишине, и самостоятельно заботиться о себе, без слуг, без вкусных блюд и мягкой постели? Нет, пока не отвечай. Я хочу, чтобы сначала ты услышал, что я предлагаю тебе и почему. Слушай меня внимательно и постарайся не прерывать…

Твоя душа уже проявила свои сокровенные силы, и ты достиг состояния сознания, которое требуется для того, чтобы стать достойным воплощением Религии-Мудрости наших предков. Наша древняя страна погрязла в грехах и нуждается в очищении. Но прежде нужно, чтобы некоторые передовые отряды нового мира обрели необходимый духовный опыт – так они смогут помочь возможно большему числу своих братьев выбраться из их нынешнего положения.

Твоя душа – птица, но ты сам посадил ее в клетку и запер пятью замками. Ты осыпал свою птицу золотом и окружил роскошью, не видя, что тем обременил ее легкие крылья. Порой они становятся тяжелыми и неподвижными, вязнут в болоте твоих недостатков. И только ты можешь снять этот груз, открыть двери золотой тюрьмы.

Твоя жизнь будет очень простой и строгой. Я буду обучать тебя в одном из храмов Кума, чтобы потом ты смог работать над собой и заниматься самостоятельно, ни на минуту не забывая о строгих правилах дисциплины. Ты будешь жить в этом доме, сам будешь готовить себе еду и заботиться о своей одежде; купаться ты будешь в море, а спать на полу, на одеяле. Ты будешь хранить молчание и говорить только в случае крайней необходимости… Но зато ты будешь много слушать.