Меня отвергли. Я не нужна. Я должна забыть.

— Может быть, вы желаете разобрать подарки? — Шико насторожился, приготовившись дать отмашку слугам, в случае моего положительного ответа.

— Почему бы не разобрать… — равнодушно ответила я, желая занять себя хоть чем-то.

— Предлагаю начать с особо ценных подарков! Например, Колыбель Океана от сына герцога Пацифики, вам нравится?

Шико пристально посмотрел на меня и замер. Всего на мгновенье, но я уловила.

— Эта реликвия достойна занять главное место в вашем сердце?

Вот же сводник! Не обязательно уметь читать чужие мысли, чтобы понять, на что Шико намекает.

Мак, безусловно, хорош, приятен и привлекателен, да что там, он шикарный! Такой, о котором мечтает каждая! Но никаких романтических чувств во мне не вызывает. Да и не пытается, как мне кажется. Уверена, он по жизни легкий и веселый, и его внимание ко мне не более, чем дружеские жесты.

— Принесите Колыбель Океана! Будьте осторожны! Осторожнее, я сказал! — Шико суетился вокруг моего подарка, готовый подставить свой живот в качестве подушки безопасности, броситься навзничь, лишь бы сохранить его целостность, если нерадивые слуги не удержат тяжелую ношу.

— Почему ее так назвали? — я рассматривала огромную раковину, в которую мог поместиться не только младенец, но и при желании, свернувшись, уместилась бы и я.

— Оооо! — Шико сложил руки у груди и благоговейно вздохнул.

Он делал так каждый раз, готовясь рассказать мне длинную историю. Но сейчас мне не хочется сказок.

— Шико! В двух словах, — я легко потрепала его за плечо, чтобы не обижался, но печально сдвинутые домиком брови отразили его настроение.

— Колыбель точно мать утешит…подобно богам наставит на истинный путь…как лучший друг придет на помощь…

— Понятно. Очередная красивая легенда… — от которых меня клонит в сон…Пусть лучше расскажет мне о том, что меня действительно волнует, — как прошел суд?

— Я ждал, что вы спросите…и не решался первым…

— Шико! Давай по делу!

Как же меня раздражают эти его любезности!

— К сожалению, полукровные вампиры пока не пользуются всеми привилегиями, ваш отец не успел внести нужные поправки в законы…И покушение на жизнь вампира карается очень тяжко!

— А покушение на мою жизнь старейшины во внимание не приняли, верно?

— Верно, моя королева. Зато они не оставили без внимания то, что Рик когда-то обозвал их старыми выскочками. Воран не успел причинить вам вреда, поэтому, это даже не стали рассматривать. А вот битву, в которой Рик ранил его, использовали как зацепку.

— Кому это нужно? Рик верно служит вампирам! Почему они так несправедливы?

— Рик имеет огромное влияние на события, происходящие в нашем мире. Не всем это по душе. И остались еще старейшины не принимающие новые правила.

— Рика посадят в тюрьму?

Сердце сжалось от несправедливости. Рик спас меня от Ворана! Воран хотел моей крови!

— Макэйо использовал право вето, и наказание пришлось смягчить.

— Мак?

— Да, моя госпожа. После его речи, которая буквально разгромила устоявшиеся умы старейшин, они сникли, а все остальные приняли решение просто отстранить Рика от двора. Сроком на год. Как вы понимаете, это незначительное наказание…

Незначительное? Да я не увижу Рика год! Целый год! Я знаю его меньше, но этого времени было достаточно, чтобы стать зависимой от него, а теперь целый год должна прожить без него.

— Он уедет к Элен?

Ваза со свежими тюльпанами выпала из рук моего слуги, и тот, делая вид, что не слышал вопроса, засуетился, подбирая осколки.

Конечно к Элен, куда ж еще.

Я осторожно, ступая на носочках, подобрала желтые цветы с пола и вернулась к кровати, положив их на столик у изголовья.

Полураскрытые бутоны источали пряный аромат, и, возможно, в другой ситуации их солнечный цвет меня порадовал. Но сейчас внутри грустно шептала моя любовь: «желтый — цвет разлуки…раз-лу-ки…»

— Увянут… — состорожничал Шико.

— Пусть… — может быть, вместе с ними и любовь моя умрет.

— Я прошу прощения… — писклявый голосочек юной служанки донесся из-за горы неразобранных подарков, что лежали в соседней комнате.

— Ты бестолковая дрянь! Пошла вон отсюда! — шепотом заорала старшая из служанок и пнула девушку.

— Я все исправлю, клянусь! — несчастная бросилась в ноги к старшей, вымаливая прощения.

— Что там? — не дожидаясь, пока Шико разберется, я сама решила проверить.

Стоило мне появиться, как прислуга выстроилась в ряд, и лишь одна продолжала плакать, сидя на коленях.

Ее одежда, ладони, лицо были черными. И рядом с ней лежала опрокинутая фляжка, из которой медленно продолжали вытекать чернила. И черт бы с ними, но холст, стоящий на полу, прислоненный к сундуку, медленно, по капле, впитывал черную жидкость, навсегда скрывая от меня изображенный на нем замок. Тот самый, что был подарен Риком.

— Милая, может быть, хватит уже обливаться нейтрализатором? — Кэсси постукивала кончиком кружевного зонта по мраморному полу, ожидая меня, — в таких количествах он негативно сказывается на твоем здоровье. Посмотри на свой цвет лица, детка!

Я спрятала ампулу в карман и взглянула в зеркало. Кэсси была права. Выглядела я, мягко сказать, не очень. Тусклая кожа, воспаленные глаза, поникшая голова. Волосы, которыми я некогда гордилась и почти всегда носила их распущенными, теперь я собирала в пучок, и это делало меня еще больше похожей на серую мышь.

— И вообще…пора бы тебе пересмотреть твое отношение к…

— Хватит!

Я оборвала тетушку на полуслове, зная, чем закончится ее речь. «Тебе нужна кровь». Я слышала это на протяжении последнего месяца.

— Виктория! Кэсси права! — отец вошел в открытую дверь, держа букетик подснежников.

Каждое свое утро, прежде чем заняться делами, он приходил, чтобы обнять меня и подарить букет свежих цветов.

— Папа, ты хоть не начинай, умоляю… — я чмокнула его в щеку и приняла букет.

— Какие крошечные!

— Это снежные колокольчики. Из Франции доставили сегодня утром.

Я мельком взглянула на картину, наполовину залитую чернилами, которую все же решила оставить в своей гостиной. Интересно, вокруг этого замка растут такие?

Пока Шико помогал мне надеть манто, папа и Кэсси переглядывались, удрученные моей слабостью.

— Мы закрыли эту тему, папа!

— Нельзя использовать нейтрализатор так часто! — он вторил своей сестре, и Кэсси молча кивала, соглашаясь, — Эмма говорит, твои органы изнашиваются. В таких количествах это — яд! Понимаешь?