впустую. Буря догоняла. Сколько историй рассказывали о путниках, бесследно сгинувших в такую непогоду? Может быть, их забальзамированные пеплом тела прямо сейчас находятся под моими ногами?

Я бежал по следам гиеноидов, и они все не заканчивались. Рэй стремительно удалялся, так что теперь я находился на равном расстоянии между ним и стеной пепла.

«Подожди», – мысленно попросил я, боясь остаться наедине с бурей.

«Если тебя настигнет буря, прими устойчивое сидячее положение, натяни костюм на лицо и прижми ткань руками, – спокойно наставлял он. – Не тревожься. Даже если умрешь, я откопаю тебя и верну к жизни».

Последнее заявление не слишком обнадеживало. А если не вернет? Если система получит критическое повреждение?

Буря дышала в спину, толкалась, насмешливо играла пеплом перед моим лицом. Рэй скрылся за обрывом, и теперь я должен был остаться один. Ноги увязали все глубже, буря обессиливала, и я чувствовал себя улиткой, уползающей от голодной рыбы. Одна рука не отрывалась от носа и рта. Глаза сдвинулись в щелки и больше не справлялись со своими обязанностями. От отчаяния хотелось совершить глупость – развернуться и выстрелить в бурю. Или в себя. А что, быстрая смерть предпочтительней медленного удушья – главное, не перестараться.

Ноги неожиданно стали убегать вперед и вниз, и я запоздало вспомнил, что впереди обрыв. На мгновение, взмахнув руками, мне удалось удержать равновесие. Но буря нетерпеливо толкнула в спину. Глотая пепел, я неуклюже покатился. Остановка случилась внезапно. Я кувыркнулся в последний раз, вспахал носом пепел и утонул в нем. Тщетно пытался разогнуться – буря прибивала к земле и засыпала новым слоем пепла.

Сильные пальцы ухватили меня за плечи. Я взмыл в воздух, перед глазами пронеслась ревущая серая пелена и резко сменилась мягкой темнотой. От бури меня отделил метровой толщины круглый люк. Примерно такой же был установлен перед топливным отсеком «Феникса».

Рэй отряхивал руки. Судя по выгнутым задвижкам и обломкам запорных механизмов, люк был не открыт, а взломан. Должно быть, мы оказались в очень старом заброшенном бункере, ведь стены его, пол и потолок сооружались из металла, тогда как почти повсеместно его давно вытеснил более прочный и легкообрабатываемый углепластик. Вдоль широкого коридора тянулись по стенам редкие слабые лампы, не способные разогнать и половины местной темноты. Пол по всей длине усыпала серая, бурая и черная шерсть. Гиеноиды, определенно, обитали здесь уже давно. Удачное расположение бункера помогало им сохранять тайну своего логова. Люк находился прямо под холмом, так что даже легкий ветер засыпал его стасканным со склона пеплом.

Чувствовал я себя вполне сносно, ранения даже с учетом падения в сумме получались не слишком значительными, и обновление, равно как восстановление, могли подождать. Рэй же, к моему удивлению, имел статус «не поврежден».

– Но ведь тебя ранили, – озвучил я сомнения, не проговорив сам предмет вопроса.

Он, однако, все понял.

– Это царапины, которые твоя система не считает ранами. – Он резко понизил голос: – Я чувствую присутствие многих живых существ, запахи гиеноидов и трупного разложения.

– Мы пришли за живыми людьми, – напомнил я. – Или за теми, кого еще можно оживить. А когда в команде есть марсианин, зачистка логова каких-то гиеноидов не вызывает трудностей, – после резких скачков от бессмертной жизни к неизбежной смерти и обратно мой мозг пытался защитить психику неглубоким юмором.

– И у меня есть слабости, – не поддержал веселого расположения Рэй.

– Будем надеяться, гиеноиды мало что знают о марсианах.

Секунд пять он думал о чем-то своем.

– Будем надеяться, гиендоиды ничего не знают о марсианах, – повторил он высказанное мной, потом начал развязывать одну из гравитационных лент на руке. Мне это уже не нравилось.

– Да брось…– догадался я. – Опять?

Без оружия я чувствовал себя нагим, со связанными руками – безруким. Как я и предполагал, гравитационные ленты давно превратились в обычные эластичные тряпки – но и об этом гиеноидам незачем было знать. Мы шли не таясь и производили известный шум знакомой всем ситуации, когда один персонаж пленяет другого, а тот вырывается и клянет первого. На наш «зов» быстро откликнулись трое гиеноидов, один наставил в лицо мне энергоружье, два других держали Рэя на мушках пистолетов.

– Кто вы такие и как здесь оказались? – прорычал гиеноид с ружьем, по-видимому, главный из тройки.

– Меня зовут Рэй, и я марсианин, – представился мой пленитель.

– Меня зовут: «Эй!» – и я отзываюсь.

Последовал взрыв хохота. Гиеноидный юмор. Он строится на оскорбительных каламбурах, а иногда и откровенном грязелицевалянии. Но если вы не гиеноид, вам его не понять, как не понять нектарнице вкусов навозника, а химиорианцу электроеда.

Я нахмурился, Рэй сохранил хладнокровие:

– Я хочу быть вашим союзником, в знак чего привел этого пленника.

Меня, казалось, увидели только сейчас.

– Ну, мог сразу убить, – заметил гиеноид. – Зачем было живого тащить?

– Похоже, марсиане не очень умны! – рассудил его товарищ.

Новый смешок, на этот раз слабее. Главарь дал подчиненным знак помолчать.

– И как же ты оказался здесь, «марсианин»? – вернулся он к первому вопросу.

Судя по интонации, принадлежность моего друга к инопланетному народу гиеноид подвергал большому сомнению.

– Направление мне указали ваши. Их было пятеро, они шли на юг. В пути меня застала пепельная буря. За ней, наверное, вы не расслышали моего стука. Пришлось сорвать люк.

– Он сорвал люк! – вскипел один из подчиненных.

Они с напарником переглянулись, зарычали, на их клыках образовалась пена. Их руки нервно потянулись к пистолетам.

– Дежурьте у люка, ждите наших, – распорядился главарь. А вы, – полный ненависти взгляд поочередно пробуравил меня и Рэя, – шагайте вперед!

«Я думаю, его надо убрать, – передал я мысль Рэю, когда с нами остался только один гиеноид. – А потом вернуться за теми двумя».

– Почему остановились? – злобно прорычал гиеноид.

Рэй повернулся. Оружие, не вызвавшее никакого опасения, оставалось при нем.

– Чтобы доказать искренность намерений, я хочу разоружиться.

– Ну так бросай свой мусор и двигай дальше!

Рэй послушался, но отбросил щит так, что тот всей своей тысячей килограммов сбил гиеноида с ног.

– Водохрюн тебя… – прорычал, пытаясь подняться, гиеноид, но предложения не закончил. Его голова оказалась в больших красных руках, резко дернулась в сторону и упала на грудь.

Я получил свободу, поднял и перекинул труп через плечо. Несмотря на кажущуюся хрупкость, гиеноид весил полторы сотни килограммов – как потомок животных, совсем недавно получивших разум, он еще не утратил таких достоинств предков, как сильные мышцы и тяжелые крепкие кости.

Миновав помещение, в котором произошла встреча с гиеноидами, Рэй бросил меч, оставил щит, а я, отложив ношу, спрятался за последним вместе с ружьем.