Словом, всю зиму я тайно провела в Питере, где снимала для отвода глаз сразу две квартиры. Заветную сумочку хранила в сейфе частного банка на Лиговке… Я ждала наступления весны. Бродила у меня в голове одна сумасшедшая идея.

Но я опять сильно унеслась вперед.

Пора наконец прочесть долгожданное письмо, которое столько лет пряталось за подкладкой заветной сумочки, пока его не нашла чужая рука!

«Дорогая крестная!

Здравствуй, моя ненаглядная лягушка, я рискнул позвонить в Москву из Рабата, и ты уже знаешь, в какой переплет я попал. Возможно, наш разговор писали, но пойми, у меня не было другого выхода. Все равно никто не знает, что я жив, а если меня все же однажды прикончат, прости за все неприятности, которые я тебе причинил. Целую твои зеленые лапки. Проехали.

Надеюсь, ты лучше воспитаешь мою дочь, чем я. Или мои надутые индюки. Для них я давно умер. Умоляю, крестная! Не доверяй им ни полслова: тебя сдадут с потрохами к завтраку. Знай, я положил крупную сумму на твое имя. Где и как, тебе скажет Антонин. Он же передаст банковскую карту и реквизиты. Надеюсь, этих денег тебе и Лизочке хватит до ее совершеннолетия. А там, я уверен, правда откроется и она вернет себе настоящее имя и состояние. Прости, милая поцелуйная крестная, что ставлю под удар твою жизнь. Прости глупого лягушонка! Но я должен ее спасти, свою девочку. Жена прикончит ее при первой возможности. О, ты не знаешь эту тварь. Когда Лизок подрастет, скажи ей, что ее настоящее имя — Лиза фон Хаузер, что ее дедушка — Артур Август фон Хаузер, а мать — Аннелиз Розмарин, что Розмарин — ее артистический псевдоним. Скажи ей, что Аннелиз похоронена в семейном склепе в Сен-Рафаэле. Впрочем, эврика! Я сам черкну ей пару слов с того света.

Милая крошка, мой дорогой и любимый Лизок. Я пишу тебе это письмо и смотрю на тебя, как ты сладко спишь на заднем сиденье в машине. На губах блестит сладкая слюнка. Верх машины поднят, чтобы тебя не жгло солнышко. Оно тут очень жаркое. Боже мой, ты уже выросла и стала красавицей. И все без меня! Увы, твой папулик оказался большим дураком. После гибели твоей мамочки он, желая сохранить твои права на наследство, при сопротивлении родителей Аннелиз женился на ее незаконной сестре Роз. Чудовище стало твоей мачехой и склонилось над твоей колыбелькой, трогая нежные ушки кровавой рукой и капая слюной на животик. Я не сразу раскусил эту гадину. Твой глупец-лягушонок думал, что он станет твоим законным опекуном до совершеннолетия. Ведь ты единственная прямая наследница огромного состояния Хаузеров, будь оно проклято! Но когда эта змея с душой крокодила родила свое отродье, уверяя, что она моя дочь, и назвала ее, как и тебя, Лизой, я понял, что ты обречена, а я круглый дурак. Мачеха решила подменить в колыбели сладкую Дюймовочку своей маленькой каракатицей… Вот такой кошмар! Жить теткой при родной дочери и стеречь пауком капитал семьи. Сплошной обман с головы до ног, и все проклятые деньги!

Но я решил бороться за твою невинную жизнь. Я обманул свинью в парике. Я вошел с ней в сговор. Я как бы согласился с женой и твоей мачехой на твое устранение. На смерть твою согласился! На укол в попку! Ведь она держит меня за горло моим прошлым. Я пошел на это только для того, чтобы собрать на Роз компрометирующие документы.

Знай, Лизок, они спрятаны в родовом шале фон Хаузеров, под Лозанной, в местечке Флумс. Вспомни свою любимую сказку! Ту, которую я столько раз читал на ночь моей крошке и всегда рассказывал хороший конец, а не так, как написано. Как ты просила. Я не могу писать понятней, слишком многое стоит на кону. Но ты вырастешь и поймешь, о чем речь. Ты вспомнишь, ты дернешь за веревочку в нужном месте. На всякий случай пишу имя моего адвоката — господин метр Жан-Жак Нюитте. В его картотеке клиентов на моей карточке записано твое имя. Это очень известная фирма в Лозанне. Ему хорошо заплачено. Там записаны все твои метки, все твои родинки и пятнышки, а с твоих пальчиков сняты малюсенькие отпечатки. С возрастом рисунок папиллярных линий не меняется. В этом паршивом мире есть хотя бы одно постоянство! В кейсе вполне достаточно бумаг и пленок с болтовней гадины для швейцарской судебной палаты по восстановлению твоих прав на наследство.

И никогда ничего не бойся!

Да, я вижу, ты нисколечко и не боишься. Ты сладко спишь. Спишь так тихо, что мне надо наклониться и поцеловать твою пухлую щечку, чтобы услышать дыхание. Прощай и не суди меня строго. Твой лягушонок получил по заслугам, ведь он так хотел вырасти, чтобы стать большой жабой. Целую крепко мою спящую красавицу в ушко. Хороших снов. Дай бог, ты уйдешь от погони.

Крестная, я увез Лизу из Хаммахета. Мы уже на причале. Я пишу письмо, сидя на подножке машины и положив на колено блокнот. Прости за мой почерк шпиона. Будешь разбирать с лупой. Катер уже на подходе. Я вижу на борту Антонина. Он машет мне шляпой. Я заплатил сумасшедшие деньги, и он увезет Лизу домой, в твои крепкие зеленые лапки. В России мою девочку гадина никогда не найдет! Целую. Поклон адмиралу на пенсии.

Ква-ква!

Эль-Аранш, 12 июля, 1967».

Вот такое письмо.

Я читала и обливалась слезами.

Что же стало ясно?

Отец писал его своей крестной, тетушке Магдалине. И та лгала мне, когда говорила о гибели матери и отца вдвоем на прогулочной яхте во время шторма. Когда моей мамочки не стало, отец был еще жив. Тетка скрыла от меня эту правду. Почему? Не знаю. Наверное, ее тоже купили с потрохами. Ведь, судя по тому, что письмо пряталось за подкладкой в сумочке Фелицаты, моя лжеслужанка прекрасно знала, кто я такая и кто и зачем ищет моей смерти. Возможно, и она, и тетка вели двойную игру против мачехи и берегли послание отца на всякий случай, для шантажа. Ведь письмо размножили. Я разглядела. В руках у меня ксерокопия, а не оригинал.

Что еще?

Моя мамочка похоронена в Сен-Рафаэле.

Моего отца нет в живых.

Мое место занято другой. Эта маленькая жаба, дочь моего отца и моей мачехи, — моя единокровная сестра. И пусть отец не хотел этому верить, я чую правду: наш лягушонок согрешил с жабой.

Я — Лиза фон Хаузер. Наследница по прямой линии. У меня все права, которые я должна вернуть. Так хотел отец. Так хочу я.

Меня с колыбели преследует мачеха. Как бедную Золушку. Что ж, сука, я жива! И я ничего не боюсь! Я вернусь в родной дом и отомщу! Я найду адвоката Нюитте! Я дерну за веревочку-змею, и твоя волчья пасть отвалится, мадам Роз…

Я отмыла руки от сырого песка и вернулась в дом, где прожила всю раннюю весну, — попрощаться с хозяйкой: пора уплывать!

Уже вечером я приехала на старый маяк и стала ждать Юкко. Идеальное место для тайного бегства — романтическая башня с круглой комнатой наверху — бывший маячный фонарь, сплошное стекло на все стороны света, где располагалось нехитрое хозяйство метеостанции. Наверх вела крутая винтовая лестница из железных ступенек. Маяк был построен еще финнами до зимней войны сорокового года.

Глухая пустынная местность у каменного мыса Райволлы. В ней было свое грозное очарование.