В концепции Фрейда выделяется стадия “автоэротизма”, когда объектом сексуальной энергии является собственный организм ребёнка. Его сменяет Эдипов комплекс – понятие, занявшее в психоанализе ключевую позицию».

О взглядах на психоанализ Ярошевского мы ещё поговорим. А пока предоставим слово по данному ключевому понятию его автору. В двадцать первой лекции по «Введению в психоанализ» он пояснил свою идею:

«Мы называем мать первым объектом любви. Мы говорим именно о любви, когда выдвигаем на первый план душевную сторону сексуальных стремлений и отодвигаем назад или хотим на какой-то момент забыть лежащие в основе физические, или “чувственные”, требования влечений. К тому времени, когда мать становится объектом любви, у ребёнка уже началась также психическая работа вытеснения, которая лишает его знания какой-то части своих сексуальных целей. К этому выбору матери объектом любви присоединяется всё то, что под названием Эдипова комплекса приобрело такое большое значение в психоаналитическом объяснении неврозов и, может быть, сыграло не меньшую роль в сопротивлении психоанализу».

Он сослался на попытку врача во время Первой мировой войны рассказать коллегам и начальникам о психоанализе. Когда речь зашла о Эдиповом комплексе, ему запретили высказывать столь гнусные вещи.

«А теперь вы с нетерпением хотите узнать, что же такое этот страшный Эдипов комплекс, – продолжает Фрейд. – Само имя вам говорит об этом. Вы все знаете греческое сказание о царе Эдипе, которому судьбой было предопределено убить своего отца и взять в жены мать, который делает всё, чтобы избежать исполнения предсказаний оракула, и после того, как узнаёт, что по незнанию всё-таки совершил оба этих преступления, в наказание выкалывает себе глаза».

В трагедии Софокла пересказан миф о царе Эдипе. Главная идея: для человека существует предопределение, судьба, которую ведают только боги, а от них может узнать оракул. О том же можно прочесть в «Мифологической библиотеке» Аполлодора, греческого автора II века до н.э.

Как подлинный герой Эдип отличался и физической мощью, и незаурядным умом. В порыве гнева он убил царя Фив Лаия (не зная, что это царь) и расправился с его свитой (лишь один из них смог убежать). Эдип разгадал загадку чудовища Сфинги (Сфинкса), освободив от его тирании Фивы, был провозглашён царём и повенчан с вдовой Лаия Иокастой.

Трагедия Софокла начинается с сообщения о том, что жители Фив, где царствует Эдип, испытывают разные напасти. Брат царицы Креонт говорит, что бог Солнца Феб возвестил: такова месть богов за смерть Лаия. Надо найти и покарать его убийцу. (Креонт мог узнать от спасшегося слуги Лаия, что убийца похож на Эдипа.)

Вернёмся к тексту Фрейда:

«Произведение аттического поэта изображает, как благодаря искусно задерживаемому и опять возбуждаемому всё новыми уликами расследованию постепенно раскрывается давно совершённое преступление Эдипа; в этом отношении оно имеет определённое сходство с ходом психоанализа. В процессе диалога оказывается, что ослеплённая (горем. – Р.Б.) мать-супруга Иокаста противится продолжению расследования. Она ссылается на то, что многим людям приходится видеть во сне, будто они имеют сношения с матерью, но на сны не стоит обращать внимания.

Мы не считаем сновидения маловажными, и меньше всего типичные сновидения, такие, которые снятся многим людям, и не сомневаемся, что упомянутое Иокастой сновидение тесно связано со странным и страшным содержанием сказания».

Фрейд приводит слова Иокасты из трагедии так, словно это факт. По его словам, она сослалась на то, «что многим людям приходится видеть во сне, будто они имеют сношения с матерью». Хотя у Софокла царица говорит иначе:

Она лишь имеет в виду, что во сне кто-нибудь может совершить грех с матерью, и этому не следует придавать серьёзного значения. Только и всего. А Эдип признаётся, что в молодости покинул отца и мать (он не знал, что они у него приёмные) из-за предсказания оракула, что ему суждено их убить.

«Удивительно, что трагедия Софокла не вызывает у слушателя по меньшей мере возмущённого протеста… – писал Фрейд. – Потому что, в сущности, эта трагедия – безнравственная пьеса, она снимает с человека нравственную ответственность, показывает божественные силы как организаторов преступления и бессилие нравственных побуждений человека, сопротивляющихся преступлению».

Но вера в судьбу не обязательно предполагает кару свыше. Эта мысль укоренилась в христианстве, где за все события в Мире ответственен Господь (хотя и сатана не дремлет). В Античности верили: многое зависит от конфликта богов, покровительствующих тому или иному человеку, что у каждого свой гений, а Рок может быть следствием независимых от воли богов событий.

Трагедия Софокла никогда и нигде не вызывала протеста, ибо основана на мифе, который не предполагает безнравственных подтекстов (в отличие от некоторых предположений Фрейда). Моральные побуждения людей в трагедии показаны вполне корректно.

По словам Фрейда: «Можно было бы легко представить себе, что материал сказания имеет целью обвинить богов и судьбу, и в руках критичного Еврипида, который был с богами не в ладах, это, вероятно, и стало бы таким обвинением. Но у верующего Софокла о таком использовании сказания не может быть и речи; преодолеть затруднения помогает богобоязненная изворотливость, подчиняющая высшую нравственность воле богов, даже если она предписывает преступление.

Я не могу считать, что эта мораль относится к сильным сторонам пьесы, но она не имеет значения для производимого ею впечатления. Слушатель реагирует не на неё, а на тайный смысл и содержание сказания. Он реагирует так, как будто путем самоанализа обнаружил в себе Эдипов комплекс и разоблачил волю богов и оракула как замаскированное под возвышенное собственное бессознательное. Он как будто вспоминает желания устранить отца и взять вместо него в жены мать и ужасается им. И голос поэта он понимает так, как будто тот хотел ему сказать: напрасно ты противишься своей ответственности и уверяешь, что боролся против этих преступных намерений. Ты всё-таки виноват, потому что не смог их уничтожить; они существуют в тебе бессознательно. И в этом заключается психологическая правда. Даже если человек вытеснил свои дурные побуждения в бессознательное и хотел бы убедить себя, что он за них не ответствен, он всё-таки вынужден чувствовать эту ответственность как чувство вины от неизвестной ему причины».

Странное толкование эмоций зрителя, якобы испытывающего тайное желание убить отца и жениться на матери, из-за чего испытывает острое чувство вины, вытесненное в глубины души. Вместо доказательства Фрейд применяет религиозный метод внушения со ссылкой на науку: «И в этом заключается психологическая правда»!

Было бы допустимо сослаться на свои переживания и тайные помыслы при чтении трагедии Софокла. Но имеется в виду некий зритель. Кто он по национальности и социальному положению? В какой он стране? Или это любой человек, вскормленный грудью женщины?