— Оливер! — закричал Лютиен.

Хафлинг обернулся, чтобы успокоить его.

— У них только один глаз, — объяснил он. — Никакого глазомера. Неужели ты не знаешь, что циклопы не умеют метать?

Он повернулся, расхохотавшись, затем закричал:

— Привет! — И подпрыгнул, когда копье воткнулось в палубу прямо у него между ног.

— Ты мог ошибаться, — сказал Лютиен, имитируя акцент и обычную манеру хафлинга выражаться.

— Даже одноглазым иногда везет, — ничуть не смутившись, признал хафлинг, прищелкнув пальцами, затянутыми в зеленую перчатку. И желая вернуть доверие к своей точке зрения, выпустил новый залп насмешек в сторону циклопов на причале.

— Что происходит? — осведомился немолодой, видавший виды мужчина, схватив Лютиена за плечо. — Я не потерплю. — Он остановился, когда Лютиен сунул монеты ему в руку. — Что ж, тогда ладно, — сказал мужчина. — Но лучше привяжите лошадей, иначе вы сами будете виноваты в потере.

Лютиен кивнул, и жилистый старик пошел обратно к вороту.

Паром двигался удручающе медленно для встревоженных компаньонов, фут за футом преодолевая неспокойные темные воды залива, где Эйвонское море встречалось с Дорсальским. Они видели циклопов, которые суетились на причале, пытаясь спустить на воду вторую баржу, чтобы броситься в погоню. Лютиен не слишком тревожился, понимая, что баржи, рассчитанные на пересечение опасных вод, не могут развить приличную скорость. Они с Оливером сильно оторвались от преследователей, а Ривердансер с Тредбаром, коснувшись земли, оставят позади милю или больше, прежде чем циклопы сойдут с парома.

Оливер присоединился к юноше возле лошадей, хромая и жалуясь.

— Ты ранен? — встревожился Лютиен.

— Мой башмак, — ответил хафлинг, взяв его в руку, чтобы показать юноше. Башмак казался неповрежденным, хотя и очень грязным и мокрым, словно Оливер сунул его прямо в воду.

— Пятно! — пояснил хафлинг, поднимая его выше, почти к лицу Лютиена. — Когда я гулял по крыше купеческого фургона, я наступил на кровь мертвого циклопа. Теперь я не могу стереть пятно!

Лютиен пожал плечами, недоумевая.

— Я украл эти башмаки в лучшей закрытой школе в Гаскони, — ворчал Оливер. — У сына друга самого короля! Где я найду себе другие в этих диких землях, которые ты называешь домом?

— По-моему, с ним все в порядке, — возразил Лютиен.

— Он никуда не годится! — сокрушался Оливер, скрестив руки на груди и притопывая другой ногой, глядя на пострадавший башмак с истинным огорчением.

Лютиен посчитал, что лучше воздержаться от насмешек над расстроенным товарищем.

В нескольких футах от них поверженный циклоп застонал и начал шевелиться.

— Если он очнется, я дам ему в глаз, — ровным голосом предупредил Оливер. — Дважды.

Оливер устремил пылающий взгляд на Лютиена, которого распирало от смеха.

— А затем я напишу свое имя, свое полное имя, мое очень длинное полное имя на твоей толстой заднице, — пообещал хафлинг.

Лютиен уткнулся лицом в лохматую шею Ривердансера и затрясся от хохота.

Паром уже удалился на сотню ярдов и приблизился к островку Даймондгейт. Казалось, друзьям удался побег, и даже надувшийся Оливер повеселел.

Но затем канат неожиданно дернулся. Лютиен с Оливером оглянулись на берег и заметили циклона, повисшего на высоком шесте, державшем канат. Циклоп пытался перерубить канат топором.

— Эй, не смей этого делать! — заорал капитан парома, бросившись на корму. Лютиен уже собирался спросить, что же может случиться, и тут канат свободно провис. Юноша получил ответ на свой вопрос, когда паром, подхваченный течением, начал вертеться и его понесло к югу, прямо на скалы.

Капитан побежал в другую сторону, выкрикивая приказы единственному матросу. Тот бешено работал воротом, но паром не мог двигаться быстрее. Он продолжал ползти с удручающей медлительностью, и его неотвратимо увлекало к югу.

Лютиен и Оливер крепко вцепились в седла и пытались как-нибудь удержаться на ногах, когда паром резко качнуло. Он задел за несколько небольших скал, с трудом миновал огромный острый выступ и наконец врезался в скалы, обступившие маленькую узкую бухточку.

Груз посыпался в воду, циклоп, который только что начал приходить в себя, свалился вниз, ударившись о покрытый водорослями камень, где и затих. Одного из пассажиров постигла столь же печальная участь: он кувырком полетел в воду, извиваясь и вопя. Тредбар и Ривердансер удержались на ногах, хотя пони слегка наклонился на бок, наступив на босую ногу Оливера. Тот немедленно преодолел свое отвращение к испачканному башмаку и достал его из кармана.

Волны бушевали под ними, перетирая паром о камни, в щепки разбивая деревянные борта. Лютиен бросился ничком на палубу, подполз к борту, сгреб упавшего человека и выдернул его из воды. Капитан закричал, чтобы матрос вернулся к вороту, но выругался, поняв, что с незакрепленным концом управляющего каната паром не сможет вырваться из течения.

— Приведи Ривердансера! — закричал Лютиен Оливеру, поняв проблему. Он склонился с кормы парома и поймал конец каната, затем оглянулся вокруг, решив наконец, за который из множества камней лучше всего зацепить его. Юноша передвинулся на самый край и свернул канат петлей, готовясь к броску.

Волна чуть было не смыла смельчака за борт, но Оливер вцепился в пояс товарища и удержал на месте. Лютиен накинул канат на скалу и подтянул его как можно туже. Оливер вскарабкался на спину Ривердансеру и развернул лошадь, а молодой человек вскочил позади, привязав канат к задней луке седла.

Хафлинг очень осторожно двинул лошадь вперед, и веревка натянулась, выровняв качавшийся паром. Оливер заставлял лошадь двигаться вперед, не допуская ни малейшего провисания каната, пока Лютиен закреплял и натягивал его. Затем приятели освободили Ривердансера, и механизм вновь заработал, осторожно уводя паром из бухты и от скал. Вздох облегчения вырвался из груди капитана, матроса и четырех остальных пассажиров.

— Я отведу паром к Даймондгейтской пристани, — сказал капитан Лютиену, указывая на причал за скоплением скал. — Там мы подождем, пока с противоположной стороны за нами придет другая баржа.

Лютиен указал капитану назад, на пролив, где другой паром, полный циклопов, уже начал свой путь через канал.

— Нам необходимо попасть на другой берег, — сказал юный Бедвир. — Я прошу вас.

Капитан кивнул, с сомнением глядя на временно укрепленный канат, и двинулся назад, на нос парома. Однако всего через несколько минут он вернулся обратно, сокрушенно качая головой.

— Мы должны остановиться, — объяснил он. — На Даймондгейтской пристани подняли желтый флаг.

— И что? — спросил встревоженный Оливер.

— В пролив зашли киты, — объяснил Лютиен хафлингу.