– Я навел справки. Мать Степновой второй раз вышла замуж, Марина невзлюбила отчима, они постоянно ссорились, пришлось разъехаться. Трехкомнатную квартиру обменяли на две однокомнатные с доплатой. С тех пор мать и дочь стали чужими, видеть друг друга не могли.

– Оперативно! – пробормотал Ельцов, поглощенный какой-то мыслью. – Вижу, ты времени даром не терял.

– Стараюсь. Дело-то серьезное.

– Ты… что? Ты… Астру подозреваешь?

Начальник охраны отвел глаза.

– Я – нет, а вот ребята из убойного отдела могут заподозрить. И то, что ваша дочь в бегах, только укрепит их подозрения.

– В каких бегах? Что ты несешь?

Ему стало нехорошо. Борисов высказал то, о чем он сам подумал, холодея от ужасной догадки.

– Вот это я нашел в квартире Марины, – добавил тот, выкладывая на стол фотографию Степновой в обнимку с Иваницыным. – Завалилась между книгами. Там все перевернуто вверх дном! Убийца что-то искал.

– Что именно?

– Откуда мне знать? Может, деньги или ценности. Хотя на ограбление не похоже. На трупе остались серьги золотые, цепочка, кольцо… Дверь преступнику открыла сама хозяйка: следов взлома нет. И вот еще что: кто-то, уходя, закрыл дверь на ключ. Там стоят замки, которые не захлопываются, а дверь была заперта. Либо убийца имел свои ключи от квартиры Степновой, либо воспользовался ее ключами после того, как расправился с ней. Я бы остановился на втором варианте.

– Почему?

– Сумочку убитой выпотрошили: ее содержимое рассыпано по полу, ключей нет.

– Она могла носить их в кармане, – возразил Ельцов. – Или вешать на крючок в прихожей.

– При беглом осмотре я их не нашел. Пришлось искать запасные, надо же было дверь как-то закрыть.

– Ты все забрал? Я имею в виду фотографии. Не дай бог, они попадут в руки ментов!

– Мне рыться по всем углам было некогда, так что, возможно, есть и другие. Фотоаппарата я, кстати, среди вещей не видел.

– Ах, Захарка, блудливый сучонок! Везде успевал!

– Сейчас техника многое позволяет, – сказал Борисов. – Но в данном случае, полагаю, снимали со стороны: ни Степнова, ни Иваницын в объектив не смотрят. Фотограф застал их врасплох, либо… так и было задумано.

– Нечего зря голову ломать. Какая теперь разница? Кстати, в квартире могли остаться отпечатки пальцев Астры, – опустил глаза Юрий Тимофеевич. – Они ведь подруги. Надеюсь, ты…

– Конечно! Я протер все, что мог, и подсвечник… на всякий случай.

Ельцов хотел поблагодарить, но счел это неуместным, – вздохнул, молча достал пачку денег и протянул начальнику охраны. На текущие расходы.

– Ты иди пока, Коля, занимайся поисками моей дочери, а я поговорю с… женишком.

Последнее слово он процедил сквозь зубы, что не предвещало господину Иваницыну ничего хорошего.

После разговора с шефом Борисов принялся звонить в Богучаны, в тамошнее отделение полиции. Он плохо представлял себе, как без фамилии и адреса можно найти человека. Сначала придется связываться с братом Лилианы Сергеевны, геологом по профессии, который постоянно в разъездах, да еще и выпить не промах. Геолог имел как официальных, так и гражданских жен, и наплодил столько детей, что с трудом мог вспомнить их имена, не то, что место жительства. Как девица из Богучан заполучила московский адрес Ельцовых, оставалось только догадываться.

Борисов сомневался, что Астра уехала в Богучаны, и собирался проверить сей факт исключительно для порядка. Если получится.

Тем временем господин Ельцов вел нелицеприятную беседу с главным менеджером. Он сразу взял быка за рога, ошарашив Захара вопросом: «Ты убил Марину Степнову?»

Если преступление совершила его дочь, то наказание понесет неверный жених! Ведь это он толкнул Астру на роковой шаг. Обвинить мерзавца будет проще простого.

Захар ожидал чего угодно, кроме вопроса о Марине. Откуда боссу известно, что…

– Отвечай! – рявкнул будущий тесть, и молодой человек дрогнул, попятился.

– Я не… не понимаю…

– Будешь сидеть на нарах, как пить дать! Долго-долго, пока не искупишь свою вину перед моей дочерью, передо мной. Я тебя в тюрьме сгною, паскудник ты этакий! Решил нас обмануть? Да не вышло. Оплошал ты, Захарушка, не на ту лошадку поставил.

– Что… что вы… говорите?

– Все ты понимаешь! Сначала путался с Мариной, а потом ее убил. Чтобы она не помешала тебе жениться на Астре! Я угадал?

– Н-нет. Ни… ничего т-такого не было…

– Не отпирайся, соколик. Не поможет. Мне все известно!

«Он не может знать, – промелькнуло в уме Захара. – Он блефует. Я не дам себя запугать!»

Движение его лица не осталось незамеченным.

«У меня не выскользнешь! – подумал Ельцов. – Ишь, затрепыхался, как рыбка на крючке! Не на того напал, проходимец! Я тебя выведу на чистую воду. Фотография, где ты обнимаешься с Мариной, – шаткое доказательство, которое легко опровергнуть. Дескать, объятие дружеское… и вообще, вы просто прикалывались. Шутка! Никакого секса, всего лишь обычная, принятая среди молодежи развязность. Но я знаю, как повести разговор, чтобы ты запаниковал и выдал себя. Если ты спал со Степновой, то у тебя был мотив для убийства. Она могла решиться на шантаж, ты сорвался и в состоянии аффекта ударил ее подсвечником…»

– Есть свидетель, который видел, как ты приходил к Марине, – Ельцов сделал выразительную паузу, – …в день убийства.

– Ка… какой свидетель…

– Я велел Борисову проследить за тобой. Он сможет дать показания в суде. Тебе крышка, Захар! Не вздумай вилять, потому что в гневе я страшен! Будешь изворачиваться – пеняй на себя! Правда – вот твое спасение.

Захар стал белее мела, пошатнулся и рухнул в кресло.

– Боже мой! Боже! – истерически запричитал он, схватившись за голову. – Это не я! Клянусь! Я ее не убивал! Зачем… зачем Борисов следил за мной? Я вам не верю…

– До меня дошли слухи, что ты погуливаешь, – беззастенчиво лгал Ельцов. – Ходишь по бабам! Я решил проверить. Не могу же я выдать дочь за грязного распутника?! Ребята из охраны предоставили мне доказательства твоей… нечистоплотности.

Каждое слово он выговаривал четко, презрительно, вприщур глядя на растерянного «жениха», и в довершение достал из кармана злополучное фото.

– Это не все, что у меня есть. Остальное совестно показывать! Не зря Астра от тебя сбежала. Меня одно удивляет: как я раньше тебя не раскусил? Снаружи ты молодец хоть куда, а внутри – гнилье!

– Я Марину не убивал, – пробормотал окончательно сломленный Иваницын. – Не убивал… только стукнул разочек… и все. Богом клянусь!

Ельцов молчал, глаза его метали молнии. Захар не выдержал немого поединка и, захлебываясь, начал оправдываться: