Поесть бы и на экскурсию, вдвоем. Рука Витто сжалась сильнее.

— Госпожа! — вырвал из грезы нетерпеливый возглас, — Госпожа!

Вокруг нас кружило около десятка всадников. Только авторитет стоя́щего рядом шамана Халаха удерживал их на безопасном расстоянии.

Слава богам, ребята из тех, кто обозами ходят, привычные к краткому столичному общению. Не обидятся, если я кому-нибудь хвалу не допою. Некоторых я даже знала лично — примелькались, когда проходили досмотры. И чем я их так заинтересовала? Не видели в крепости, что ли?

Оказывается, интересовала их, не много ни мало, а судьба водозаборника. Кому из обозничих он достанется? Раз мой подарок, то мне и выбирать владетеля сего чуда. Естественно, я выбрала Падах-ара. Из обозничих я только о нем мнение имею. Правильный дядька. Галдеж на тему «несправедливо» сожрал еще немного светлого времени. Кружат и кружат. Благо, Витто рядом и даже за талию обнять решился. Дораш старается прикрыть со спины, но этим орлам он не указ, молод еще. А дед Халах развлекался, видимо, считая, что ничего особенного не происходит. Да я к ласковой Пряжке неделями привыкала, а тут кони, кони, кони. Здоровенные, всхрапывают, ушами дергают, приплясывают. И воняют!

Пришлось взгромоздиться на ко́злы кибитки, и, аки Ленин с бронепоезда, проорать:

— Да закажите себе у рушей! Хоть в каждый обоз! Они вам еще лучше сделают! А за водогрейками вам к товарищу Байдану. Он и кибитки от дождя заговорит и другими полезными в походе вещами снабдит.

— Ну, так все знают, что ты магичка. А нам что проку с ваших амулетов?

Ну, то что я магичка — это, конечно, спорно…

— Тогда, пусть вам Дораш показывает, он такой же, как вы…

И не отвертеться бы мне от очередной рекламной акции, Пряжка выручила — перебила. То есть, заржала, огрызаясь чьему-то жеребцу.

— Слезай, стрекоза, лошадь нервничает, — приказал дед Халах, — пойдем в мой шатер, потом игрушки свои магические покажешь.

— Почему потом? — у меня тут акция по поднятию Дорашева авторитета наметилась!

— Завтра. Скоро из соседних стойбищ еще люди подтянутся. Им тоже интересно будет.

Вот так и получилось, что в гости к дедушке Халаху попали только мы с Витто и мальчики. Гунар был занят — лечебные травы на его ответственности, а их корона отсыпала щедро.

В шатре шамана нас уже ждали. Пожилая, еще совсем нестарая женщина неодобрительно зыркнула на Витто. Мы с ним только переглянулись, но рук не разняли. Я млела от этой заботы — магистр меня контролировал с того момента, как нас чуть было не смела толпа любопытных степняков. Да кто был бы против.

Жену Халаха так и тянуло назвать тетушкой Ханумой, такой благодушно уютной она была. Но характер там будь здоров, чую высшим образованием. Хозяйка кинулась к Дорашу, причитая на степняцком что-то ласкательно-упрекательное. Бабуся была еще весьма крепкой, годы не согнули ее гордую спину. С ловкостью заправского досмотрщика на тюремной проходной она ощупала внука едва ли не до сапог.

— Я хорошо ем, аббасси, не переживай ты так, — бормотал Дораш, сливаясь цветом щек со своим ядрено-красным свитером. Возмущался, но бабушкин досмотр терпел. Наконец, аббасси убедилась, что таки да, хорошо мальчик кушает. Придирчиво ощупала вязаный рукав, поцокала языком на хитровыплетенные косы внука, и, кажется, признала мою заботу о нем годной. Фух!

Я реально разволновалась. Да так, что слышала, как бьется пульс между моей ладонью и ладонью Витто.

— Здравствуйте, госпожа, — сообразил, наконец, поклониться мой магистр. Ну, и я следом.

— Какая я вам госпожа? Эту голубку мой муж внучкой принял. Зови аббасси, как Дораш.

— Аббасси, это бабушка, родная по крови. Остальные жены деда — это басси. Только они умерли уже, мои старшие жены, — пояснил нам Халах и гомерически захохотал, когда аббасси взялась ощупывать меня. Как будто мерку снимала. С ключиц, ребер, бедер. Даже икры ног пощупала.

— А ты точно взрослая? На вид лет тринадцать.

— Ваме Нине двадцать семь, аббасси. — это Тишка не стерпел и привлек к себе внимание, явно рассчитывая на порцию обнимашек. И не прогадал же, бесенок.

О, знакомая жаровня, Кира с Дугом делала. А на жаровне блюдо с мясом и лепешки. Ну, наконец-то!

— Дюш, подарки принеси…

Это мои личные презенты семье Дораша. Квашеная капуста, мешочек белой муки, немного соли и цукаты. Для семьи Фарх-ара тот же набор и еще короб всяческой девичьей галантереи для девяти сестер и приданое для двух ожидаемых младенцев. Бабуля подаркам обрадовалась. Особенно сладостям и капусте. И уходить от нас, вопреки правилам, она не собиралась, уверенно так устроилась рядом с дедом, привычно. Не так уж сильны традиции, как мне пытался втирать Смердах-ар.

На подушках так славно, что утерпеть и не остановить время было совершенно невозможно. Ну так же лучше, правда же? И подкрепимся не спеша, и на маленькую прогулку время сэкономим. Витто что-то почувствовал. Еще бы, впитать столько синенькой. Конечно, его чуткость к моей магии просто обязана усилиться!

Разговор крутился все больше вокруг крепости и будущего Дораша.

— Это хорошо, голубка, что ты нашего мальчика от отца оторвала, я довольна! Фарх-ар путает сына и поденщика. — аббаси ловко встала с подушки, что бы заняться чаем. — Плохо, конечно, что мой внук ушел из стойбища, у нас мало мужчин. Но, может это его и спасет!

— От чего спасет, аббаси?

— Не болтай лишнего, женщина! — дедусь прикрикнул на жену, но как-то неубедительно, как будто и сам бы хотел разговора на эту тему.

— И то верно, голубка, у нас сегодня праздник… — бабуля ничуть не смутилась замечанием мужа, просто согласилась с ним. Вот уверена, будь иначе она бы все равно высказалась. Ладно. У меня Тишка есть, узнаю́ сама. Опасность для Дораша я мимо мозга не пропущу.

Это чай? Ну, на родине мне приходилось пить калмыцкий чай. Зеленый плиточный. С молоком, солью и сливочным маслом. Необычный напиток, но очень сытный. А то что мне предложили отведать сейчас это не чай! Это не пойми какое сено, сваренное (!) в молоке, точно не коровьем. С бараньим жиром, солью и перцем! Хорошо, хоть пиалка крошечная. Дораш пытался спасти нас с Витто от дегустации, но куда там! Против стариков и закона гостеприимства не попрешь!

— Вама, — извинялся мысленно несчастный Дюш, — просто выпей быстро, пока горячий. Иначе жир совсем противным станет. Мне самому не нравится уже, хоть я и привычный.

Ну, не так уж и противно. Перец перебил привкус жира. Да перец вообще все перебил. Зажевала лепешкой и поняла, что жить буду. Зато старики довольны.

Смотреть баранов мы отправились втроем. Дед Халах захотел отдохнуть перед тем, как начнут прибывать новые гости, Дораша ласковым пинком отправили к матери, мы его подвезем, а Тишка изнывая от нетерпения, уже теребил вожжи. Ему велено править на запад. Ну, думаю, что боженёнок по-любому не заблудится.