Я остановилась у пекарни и увидела, что Джек уже сидел за столиком и подносил ко рту багет. Весь его вид был олицетворением удовлетворения. Его волосы все еще были влажными после тренировки и слегка завивались на концах. Он вгрызся в багет, как это могут делать только мальчики-подростки. Я остановилась на секунду, очарованная этим зрелищем.

Он махнул рукой, стоило мне только зайти в пекарню. Я подняла палец и встала в очередь за чаем. В тот момент, когда я заказывала огромную яблочную слойку, которую постоянно высматривала на прилавке, но на которую у меня постоянно не хватало времени, мне пришло сообщение. В нем была гифка с поросенком – именно такая, как я просила. Я сохранила ее и вошла в аккаунт нашей сети, ненавидя себя за то, что делаю, но также желая поскорее с этим покончить.

– Обмениваю кусочек багета на кусочек слойки, – предложил Джек.

– Договорились. – Я поставила рюкзак и спортивную сумку на стул. – Только подожди секунду.

Я содрогнулась, когда увидела сотни уведомлений в «Твиттере», которые наверняка были связаны со свиньями или чем-нибудь похуже. Я подготовила твит к публикации, отпивая глоток чая, словно этим могла сжечь ощущение неправильности происходящего, расползающееся внутри меня.

Вот черт, забыла добавить сахар. Я оглянулась на прилавок, поднимаясь со стула и врезаясь в человека слева от меня. Чай расплескался на мою рубашку, и я отшатнулась к столу, рефлекторно положив на него свой телефон.

– Простите, простите…

– Пеппер?

Я подняла взгляд и столкнулась с голубыми глазами Лэндона, который стоял настолько близко, что я могла разглядеть веснушки под глазами, которые заметила еще четыре года назад, когда его лицо было для меня самым прекрасным произведением искусства. Он улыбнулся мне, а я едва сдержала гримасу боли.

– Извини, – пробормотала я еще раз, опустив голову. В руках у него был поднос с горшочком из теста, в котором были запеченные макароны с сыром. Сыр все еще пузырился. Оба зрелища завораживали, поэтому я не знала, на что смотреть – на его лицо или на руки.

– Привет, Итан…

– Джек, – одновременно поправили мы его. Джек вернулся обратно к багету, но я успела заметить проблеск улыбки на его лице.

Когда я снова посмотрела на Лэндона, то заметила, что он в замешательстве, но затем он моргнул, и его губы растянулись в приветливой улыбке.

– Извини, виноват. Здорово, что я встретил вас здесь, ребята.

У меня пересохло в горле. Я смотрела на до жути симметричное лицо Лэндона и думала о том, что мне сказала мама.

– Ага, – прохрипела я, – я просто… Извини. Я собиралась добавить сахар в чай и… – И сейчас без какой-либо причины задалбываю тебя бесполезными подробностями своей жизни.

Я направилась к прилавку, опасаясь, что Лэндон последует за мной. Что и случилось, поэтому я решила, что Вселенная дает мне возможность, которую я упустила сегодня на тренировке. Вокруг него словно мигали неоновые буквы, складывающиеся в мамину дурацкую просьбу.

Все мое тело напряглось, словно на меня неслась фура. Просто поразительно: после четырех лет в Стоун Холле, где я пыталась стать достойной всех Лэндонов этого мира – людей, которые подходили этому месту, как я когда-то подходила Нэшвиллу, – я все равно не могла заговорить с ним, не чувствуя себя глупой первогодкой, какой я была, когда мы впервые встретились.

С трудом я заставила себя заговорить:

– Так ты… Эм, мама сказала, твой отец придет к нам домой на ужин?

Лэндон шагнул вперед и взял мне пакетик сахара из маленького контейнера на столе. Это был не тот сахар – просто какая-то гадость без калорий, от которой язык сохнет. Но я была слишком занята, стараясь не облажаться перед Лэндоном.

– Ого. Вау, да. Папа упоминал об ужине. Но я не думал, что он будет у тебя дома.

Я кивнула, правда, сделала это немного агрессивнее, чем было необходимо.

– Эм, ага. Да, у меня. – Это просто социальное самоубийство какое-то, но все оказалось не настолько плохо, чтобы подвести маму. – Было бы здорово, если бы ты пришел.

За ту секунду, что он переваривал сказанное мною, я думала, что умру прямо посреди пекарни.

– Да?

– Да.

Лэндон кивнул.

– Хорошо. Я… Звучит классно. У меня, конечно, есть несколько дедлайнов по стажировке, но я быстро управлюсь.

Полагаю, теперь я просто обязана получить награду «Дочь года».

– Тогда увидимся, думаю.

Самой неприятной частью сложившейся ситуации является то, что буквально перед тем, как все узнать, я уже было решил, что мне нравится Пеппер. Что ж, не то чтобы решил, скорее, просто осознал это. В одну секунду я наслаждался багетом, радуясь тому, что мамы нет в радиусе трех миль (покупать чужой хлеб в нашей семье считается предательством), и в следующую секунду я поднимаю голову и вижу усмешку на лице стоящей в очереди за чаем Пеппер. Так смотрят на человека, которого терпят, а не на того, о ком заботятся. Между раздражением и мягкой насмешкой есть большая разница – черта, отделяющая «Что творит этот парень» от «Что творит мой друг».

Да, возможно, так дела и обстояли. Итан попросил меня встретиться с Пеппер вместо него только один раз, но я, можно сказать, вошел во вкус. Итан даже не знает, что мы с Пеппер встречаемся сегодня, чтобы обсудить дела наших команд – не то чтобы он возражал, особенно если учесть, что его статус капитана скорее формальный. Ему просто надо добавить это достижение в свое резюме, вот и все.

Есть у него такая плохая привычка – браться за все подряд, а потом скидывать часть на меня. Обещает принести старые вещи из кулинарии на благотворительность в школе, а потом просит меня сделать это вместо него, когда понимает, что ему не хватает времени. Обещает маме купить лекарства для бабушки Белли, а потом в панике звонит мне, когда понимает, что его заседание в студсовете закончится нескоро, а аптека вот-вот должна закрыться. Я знаю, он делает это не специально, но есть у него склонность набирать в рот столько всего, что челюсти не справляются, а потом вспоминать, что благодаря мне у него есть второй рот.

Забавно, правда, что при таком расписании Итан нашел время написать утром твит с аккаунта нашей кулинарии, тем самым нарушив отцовский запрет.

Но в этот раз я был вовсе не против помочь ему. Мне понравилось проводить время с Пеппер, ее монстротортом и забавными попытками убрать непослушную челку за ухо. Мне она нравится настолько, что я даже не постеснялся предложить ей кусочек своего багета. Она мне нравится настолько, что я впервые за последний месяц не проверяю телефон, который мама отдала мне после вчерашней смены, каждую секунду, чтобы узнать, не пришло ли сообщение от Сиалии.

Она нравится мне настолько, что в тот момент, как она столкнулась с Лэндоном, я почувствовал, как мой живот стягивается узлом, чего раньше никогда не бывало, и я внезапно стал злиться на Лэндона, хотя он мне ничего плохого и не сделал.