– А лет-то вам сколько? – спросил Митю доктор. По фигуре можно было все восемнадцать дать – юноша был высок, плечист, а вот лицо детское, и юношеские прыщи не сошли!

– Шестнадцать! Двадцатого декабря исполнится!

Тоннер забрал коктейль:

– Тогда уж лучше я выпью!

Терлецкий, Глазьев и Рухнов отказываться не стали, а Шулявский замахал рукой.

– Вынужден отказаться. На мой вкус, смесь коньяка с шампанским ничем не лучше калмыцкого чая.

– Ну, сравнил Божий дар с яичницей!

– Я лучше выпью просто шампанского!

Веригин пожал плечами. Что взять с поляка? Повернувшись, заметил, что и Тучин наливает себе игристое.

– Позволь, и ты нашим "медведем" манкируешь?

Тучин смутился:

– Свойства данного напитка мне знакомы. В силу нескольких обстоятельств хотел бы сохранить к утру ясную голову.

Угаров пришел на выручку другу:

– Я готов выпить и за Сашу!

– Хм, это по-гусарски. Налейте-ка ему вторую.

Генерал с адъютантом тоже взяли по бокалу. Все чокнулись. Веригин быстро выпил, успев проследить за Денисом. Как он? Осилит вторую? Тот выпил, словно стакан воды.

– Ты куда собрался? – шепотом спросил Угаров Тучина.

– Порисовать, – ухмыльнулся Саша.

– Забыл, как спасались из Флоренции? Хозяин гостиницы имел все основания сделать тебя своим зятем!

– До сих пор о том сожалею, – снова ухмыльнулся Тучин. – Его сын мне нравился больше, но дочка согласилась первой!

Генерал быстро захмелел и стал ко всем обращаться на "ты", что, впрочем, не вызывало возражений.

– Ты, Денис, молодец. Весь в батьку. Пил, как бегемот. А твой, – обратился к Тучину, – в картишки любил. Сметаем по маленькой? Или снова обстоятельства?

Тучин улыбнулся – он любил абсолютно все развлечения и пороки.

– С удовольствием, Пал Палыч. Григорий, ну-ка, карты!

– А карт в доме нет, – сказал Митенька. – Только колода для пасьянсов, Анна Михайловна раньше раскладывала. А игральные держать запрещала, чтобы Василия Васильевича в соблазн не вводить.

– Ну вот, здрасьте, – огорчился генерал. – Что делать? Я всегда с собой вожу, но, как на грех, запас израсходовал. Неужели ни у кого карт с собой нет, а, господа?

Все отрицательно покачали головами.

– У меня есть, – сказал Шулявский. – Пошлите Гришку в мою комнату, там слуга сторожит вещи.

– Боитесь, обворуют? – удивился Терлецкий. – В доме урядник. Вряд ли это возможно!

– Ваш урядник снова спит. – Киросиров и впрямь опять улегся на оттоманку и сладко присвистывал. – Да и вообще полицейские ворам не помеха, – заявил поляк. – Перед фейерверком я заглянул ненадолго к себе в комнату и обнаружил, что кто-то рылся в моих вещах.

– Это невозможно, – сказал Митя. – Все слуги у нас честные, служат много лет. Исключено!

– Возможно, мне показалось. А может быть, это не слуги. Так или иначе, я запретил Кшиштофу оттуда отлучаться. Гришка, сходи. Пусть даст карты.

– И отведи урядника в его комнату. – Генерал ткнул пальцем в Киросирова. – Нашел где спать!

Разложили ломберный стол.

– Во что будем играть, в преферанс или в вист? – спросил этнограф.

Все, к его удивлению, расхохотались.

– В такие игры старички в деревнях играют, когда в дурачка надоест, – ответил генерал.

– Чем плох преферанс? – изумился Роос. – Развивает ум и память. Как шахматы! А как интересно! Плывя из Египта, я сопернику на его мизере пять взяток засунул.

– Нам, русским, обыгрывать соперников неинтересно. Играем исключительно с судьбой.

– Это как? Что за игра?

– Называется по-всякому: банк, фараон, штосс. Суть одна: выбираешь карту, делаешь ставку. Один из игроков, он-то и есть рука судьбы, мечет колоду – карту вправо, карту влево. Если загаданная влево легла – обыграл судьбу, сгребай деньги. А если вправо – плати сам.

– Кому платить? Судьбе, что ли? – спросил Роос.

– Банкомету. Значит, его судьба выиграла.

Гришка вернулся, притащив ящичек, в котором лежало дюжин шесть, не меньше, запечатанных колод.

– Зачем так много? – изумился Роос.

– Более раза не сдают, не положено-с, – пояснил Глазьев.

Генерал, взяв в левую руку одну из крест-накрест запечатанных колод, резко ее сжал. Заклейка с треском лопнула. Веригин стасовал карты.

– Ну, кто будет рукой судьбы? Господа, называйте карты. Чья первой выпадет, тот и мечет.

– Семерка, – сказал Тучин.

– Туз, – назвал свою Роос.

– Тройка, – после некоторых размышлений объявил Терлецкий.

– А я на даму. – Генерал стасовал колоду и готов был метать. – Ну, а остальные что молчат?

– Я, ваше превосходительство, пока средств не имею, чтоб ставить, – заплетающимся голосом сказал Рухнов.

Митя тоже отрицательно покачал головой.

– Господа доктора, называйте карты, – призвал Веригин.

– Я, как и Михаил Ильич, денег не имею-с, – сказал Глазьев. – Пас, пас и пас.

– Столичные медики, надеюсь, более обеспечены?

– А я, Павел Павлович, с судьбою не играю. Отношусь к этой особе серьезно и доверять картинке считаю опасным.

Генерал кончил тасовать.

– А вы, пан Шулявский, что молчите?

– Отец был отчаянный игрок, проиграл, по-моему, все, кроме нас с матерью. Упомянутая судьба дала нашей семье сатисфакцию. Я в карты никогда не проигрываю. Поэтому играть со мною неинтересно.

– С какими удивительными людьми я сегодня познакомился! – воскликнул генерал. – Один бахвалится, что пьет не пьянея. Кстати, Гришка налей ему третий бокал. И почему он карту не называет?

– Я банковать не люблю, – ответил Денис.

– Понятно, – сказал генерал. – Давайте, Шулявский, называйте карту. Проверим и ваш талант.

– Как угодно, генерал. Валет.

Генерал, открыв, кинул влево первую карту. Все ахнули. Валет пик.

– Ух ты, соника взял! – завистливо сказал Рухнов.

– Кого взял? – переспросил Роос.

– У игроков в азартные игры свой, только им понятный язык, – сказал Тоннер. – Обычно это исковерканные французские слова. "Соник" – выигрыш с первой карты.

Генерал кинул колоду, из которой сдал валета, под стол и тут же взял новую. По колоде взяли и все остальные. Адъютант вопросительно посмотрел на генерала. Тот кивком разрешил ему принять участие в игре. Банкомет Шулявский занял место по одну сторону стола, противники встали по другую. Почти одновременно все стиснули колоды, и, бросив обертки на пол, достали карты.