На следующий год Летиция забеременела. Ребенку, которого в честь отца назвали Робертом, суждено было умереть в трехлетнем возрасте в Уонстеде, но его появление на свет, как и решение графа перевезти жену в Лестер-хаус, означали для Елизаветы невозможность более отрицать существование этого брака. Лестер с Летицией перестали таиться и жили открыто, приглашая к обеду даже посла Кастельно. Враги графа из числа католиков распространяли слух о том, что королева запретила Летиции приближаться ко двору более чем на восемь километров[172]. Говорили, что Елизавета была в ярости, узнав, что ее фаворит подумывает выдать Дороти, младшую из своих новых падчериц, за юного и впечатлительного короля Шотландии Якова VI. Когда королева впервые услыхала об этих его намерениях, она резко ответила, что никогда не позволит Якову жениться на «дочери такой волчицы»[173]. На протяжении нескольких недель Лестер находился в глубокой немилости у королевы, но она довольно скоро смягчилась и вновь стала приветливой к нему[174]. Тем не менее всего год спустя ее гнев будет бушевать столь сильно, что Лестер в сердцах воскликнет: «Помоги Господь с Ее Величеством»[175].

Итак, в 1585 году никто не знал наверняка, согласится ли Елизавета послать Лестера в Нидерланды на защиту голландских мятежников. В воздухе витали сомнения — еще не забылся эпизод, когда королева отказалась отпустить от себя графа зимой 1562/63 года, вопреки голосу здравого смысла поддавшись на их с Бёрли требование отправить вооруженные силы во французский порт Гавр на помощь гугенотам. В тот раз Елизавета поручила командование войском старшему брату Роберта Амброузу Дадли, графу Уорику. Тогда Роберт был вынужден рассыпаться в письменных извинениях перед королевой, объясняя свое временное отсутствие при дворе: граф отправился встречать тяжело раненного брата, который только что вернулся с войны[176].

Когда в августе основное соглашение с голландскими послами было подписано, Лестер решил, что на этот раз воевать отправится именно он. Дадли начал собирать войска из собственных подданных в Уэст-Мидлендсе и Северном Уэльсе, а затем вывез Летицию на длительный летний отдых в замок Кенилворт. Это было глупой ошибкой. Замок был не просто подарен ему Елизаветой, но еще и отреставрирован на ее средства. Когда они выезжали туда вместе, граф всячески развлекал королеву. Наиболее памятным был 1575 год, когда Лестер устроил в ее честь театрализованные представления и грандиозный фейерверк. С 1566 года Лестер выступал импресарио летних путешествий королевы по стране, проводящихся с большим размахом. Они часто охотились и катались верхом вместе, и в памяти Елизаветы были живы воспоминания об этих счастливых днях[177]. Но вот летом 1585 года Летиция, соперница королевы, получает в подарок полтора месяца развлечений и отдыха с мужчиной, которого та так любит, но вынуждена при этом томиться в ожидании в Уимблдоне и Беддингтоне. Уолсингем принял было приглашение Лестера погостить у них с женой в Кенилворте, но, поразмыслив, отказался ехать, сославшись на плохую погоду[178].

И Бёрли, и Уолсингем поддержали назначение Лестера на пост командующего нидерландской операцией, и летом 1585 года каждый из них послал ему письмо с вопросом, готов ли он к службе. Незадолго до того, как назначение графа состоялось, королева решает его отозвать. В отчаянии Лестер обращается за помощью к Уолсингему. Повредив ногу во время охоты, он, лежа в постели, пишет письмо, где жалуется: «С того момента, как я женился, она использует любую возможность, чтобы лишить меня всех возможных благ». «Я молю Господа, — пишет он неразборчивым почерком на полях, — чтобы Ее Величество была тверда в своем намерении помочь Генеральным штатам»[179].

К концу сентября Елизавета уступает и жалует графу звание генерал-лейтенанта, но затем снова идет на попятную. Она слишком любит Лестера и боится больше никогда его не увидеть; ненавидит его за то, что он так бесповоротно предал ее, и желает лишить его того, что граф хотел бы получить больше всего на свете. От череды внутренних волнений у нее начинаются частые приступы мигрени. В наспех написанной записке Лестер предупреждает Уолсингема, что «частая болезнь», от которой королева так сильно страдала в подростковом возрасте, вернулась, «и прошлая ночь была худшей из всех». Лестер пишет: королева «весьма желает оставить меня при себе. Она обратила ко мне горестные слова о том, что не сможет жить без меня и никуда меня не отпустит». На этот раз Лестер предусмотрительно хранит молчание, не зная, как отреагирует Елизавета, скажи он хоть что-нибудь. «Посему, — сообщает он Уолсингему, — я не говорил многих слов в ответ на ее слова, но успокоил ее как мог. Сказал я ей только, насколько продвинулся в приготовлениях. Итак, я думаю, что если она будет чувствовать себя хорошо сегодня, то отпустит меня, ибо она не допустит, чтобы я просил об этом у кого-то другого». Впрочем, никто и не сомневается в том, что решение предстоит принимать ей одной[180].

В конце концов назначение Лестера было официально утверждено, и он отплыл в Нидерланды, в зеландский город Флиссинген, где ему предстояло возглавить войско. Граф покинул Хэридж 9 декабря. Погода была ясной, и уже следующим утром его корабль показался около Остенде. Держа курс на север, он скоро достиг Флиссингена, открывавшего путь в Голландию, где и высадился около двух часов дня.

Не считая личной свиты в 75 вассалов и около сотни их слуг, Лестер собственными силами собрал 400 пеших солдат и 650 кавалеристов, которые составили ядро его вооруженных сил. Елизавета хоть и отпустила графа, но так и не решилась предоставить ему людей или средства сверх тех, что были предусмотрены соглашением с голландцами. Она пообещала Лестеру послать в помощь 1000 человек кавалерии и 6400 пехотинцев, а также годовое обеспечение в 125 800 фунтов. В разгар своей кампании граф располагал войском численностью в 11 000–12 000 солдат, включая добровольцев и голландских солдат. Чтобы обеспечить такое войско, ему пришлось взять несколько крупных займов, наибольший из которых был предоставлен ему синдикатом торговцев лондонского Сити под тяжкий залог земель в Северном Уэльсе, которые уже и так были заложены королеве. Эти средства вскоре подошли к концу, так как Лестер организовал свое путешествие в Голландию с необдуманной роскошью, превратив его в экспедицию практически королевского масштаба. Он развернул свой собственный «двор» в Гааге, а затем в Утрехте, сопроводив его пирами, танцами и по-настоящему грандиозными развлечениями. Чтобы оплатить эти удовольствия, ему приходилось ежемесячно выкладывать из своего кошелька не менее тысячи фунтов[181].