Нат имел в виду грот. Брендан нашел подходящие слова, чтобы выразить восхищение копией. Американцы оказались еще удивительнее, чем он предполагал. Один из Рокфеллеров разобрал по камню средневековый монастырь и переправил его из Европы в Нью-Йорк. И разве не был возведен в Аризоне Лондонский мост?

— Он более точный, чем тот, что в университете Нотр-Дам, — заметил Ханнан, восторгаясь творением рук своих.

Кроу не нашелся с ответом.

— Думаете, я сумасшедший?

— С чего вы взяли?

— Святой отец, убедиться в том, что деньги не всемогущи, можно, только располагая ими. У меня деньги есть. Я даже не знаю сколько. Разумеется, размеры моего состояния постоянно колеблются, однако в целом кривая стремится вверх. И куда она приведет? Сколько это — достаточно?

Кроу, впервые в жизни оказавшийся в положении, когда за тем, чего он прежде по-настоящему и не хотел, нужно всего лишь протянуть руку, кивнул.

— Святой Фома Аквинский говорит приблизительно то же.

— Расскажете подробнее? Давайте немного прогуляемся.

Ханнан повел его по дорожке к зданию, где разместили гостей, а Кроу, чувствуя себя одновременно смешным и мудрым, вкратце представил суждения Фомы относительно всего того, что неспособно сделать человека счастливым, неспособно осуществить его желания. Деньги, слава, власть, наслаждения.

— И, приведя абстрактные доводы против того, что все это, вместе или по отдельности, составляет счастье, которое мы ищем, Фома добавляет как раз то, что вы сейчас сказали. Обладание всеми этими вещами — лучший аргумент против них.

— Потому что на самом деле нам нужен Бог.

— Совершенно верно.

— И Бог явился к нам как человеческое создание, через мать. Он явился к нам через Деву Марию. Она — это путь, по которому мы придем к Нему.

Теория была убедительная, но Брендан никогда бы не подумал, что услышит ее в подобной обстановке.

— Почему я богат? — спросил Ханнан. — Не просто потому, что копил деньги, за всем этим кроется куда более веская причина. Теперь я наконец увидел ее и хочу что-то предпринять. Вот потому мне и нужен фонд «Приют грешников».

В его устах все прозвучало намного проще. В конце концов, зачем Брендан Кроу стал священником, как не для того, чтобы вести людей к Богу? Для него всегда все сводилось к учебе, к работе в Ватиканской библиотеке, к помощи Магуайру в управлении музеями, архивами, библиотекой. И разумеется, к ежедневной мессе, чтению молитв. Если жизнь Ханнана кажется ему странной, то какой должна видеться магнату его жизнь? Кроу вспомнил тот чуть ли не ребяческий восторг, что доставляли кардиналу Магуайру вилла и садик на крыше.

Тут же, конечно, пришла мысль о том, что случилось с кардиналом на этом островке мира и спокойствия. И о Трэгере. Кроу был уверен, что Трэгер охотится не за ним. Но даже в этом случае расследование раскроет правду об отце Кроу, о связи с Катеной, что положит конец его карьере в Ватикане. Именно страх подтолкнул Кроу согласиться на немыслимую поездку в Штаты. Она сулила передышку от нескончаемых вопросов Трэгера, выводивших его из себя. И вот теперь ему предлагают укрыться от них навсегда. В «Приюте грешников».

Маленький сад на крыше кардинал Магуайр перевез из Ирландии, Ханнан же создал копию Лурда здесь, в Нью-Гемпшире. Бизнесмен бывал и в Лурде, и в Фатиме. Снова Кроу поразило могущество этого человека. Не нужно заказывать билеты, подстраивать свой распорядок под расписание авиарейсов. Достаточно лишь вызвать личный самолет — один из личных самолетов, как выяснилось. Интересно, каково иметь возможность немедленно удовлетворить любую прихоть? В кого бы превратился в подобных обстоятельствах сам Кроу?

Большинство богачей — избалованные распутники, они с легкостью сочетаются узами брака, еще легче разводятся, а потом даже не утруждают себя официальным оформлением отношений. Нувориши, актеры и актрисы, спортсмены. Деньги словно сметают все запреты; определенно, они сметают большинство препятствий на пути к моментальному удовлетворению. «Срывайте розы поскорей».[33]Carpediem.[34]Бери от жизни все. Пускался ли Ханнан по этому пути, прежде чем обратиться к религии? По-видимому, нет.

Когда утром Лора вела гостей в кабинет Ханнана, показывая комплекс «Эмпедокл», как она его называла — было в этом нечто фрейдовское. — Кроу заметил:

— Напоминает религиозную общину.

— А Нат — наш настоятель.

— Каким он был до возвращения к вере?

— Игнатий всегда вел монашеский образ жизни, так что ничего особо не изменилось.

От Кроу не укрылось стремление Лоры дистанцироваться от набожного энтузиазма босса. Никакой простодушности, никакой снисходительности. Скорее, тоскливая зависть к его простоте. Кроу захотелось узнать, какова ее жизнь. Джон, похоже, полагал, что Лора — очаровательная молодая женщина, слишком занятая работой для замужества, однако Кроу почувствовал что-то, когда к ним присоединился Рей Синклер. То, о чем он, разумеется, ни за что не заговорил бы с Джоном.

Ханнану понравилась небольшая лекция о Фоме Аквинском. Они с Кроу сели на одну из скамеек, расставленных в ряд на равном расстоянии друг от друга вдоль дорожки.

— Отец, я хочу, чтобы за дело взялись именно вы.

— Конечно, это очень лестно…

— Буду с вами откровенен. Возможно, кто-то знает столько же, сколько знаете вы. Лично я в этом сомневаюсь, но предположим. Однако у вас есть связи в Риме.

— Совершенно верно. Именно поэтому ваше предложение неосуществимо.

— Мне казалось, мы все уладили.

— Неужели?

Кроу поймал себя на мысли, что ему самому очень хотелось бы этого.

— Вы будете главным консультантом. Вовсе не обязательно перебираться в Штаты, вы в любой момент сможете прилететь сюда. Это никак не коснется ваших привычных занятий.

Похоже, Ханнан действительно в это верил. Он предлагал Кроу мобильность, какой не располагал даже сам Папа. Двойную жизнь.

А разве не вел он двойную жизнь на протяжении многих лет? Он с готовностью откликнулся на призыв Катены, разделяя убеждения епископа-отступника в том, что после Второго собора дела в католической церкви идут плохо. Эти убеждения ослабли при Иоанне Павле II, ослабли, но не исчезли. Только подумать, каких при нем назначали епископов! Безумных еретиков, не ведающих ни дисциплины, ни критики. У Ватикана золотое терпение — таким было обычное объяснение. Но при Бенедикте XVI появился новый научный подход. Кроу уже давно пришел к выводу, что происходит тихая революция. Он помнил, какие надежды породило интервью, взятое Витторио Мессори у кардинала Ратцингера, знаменитый «Доклад Ратцингера». Тогда этим надеждам не суждено было сбыться. Но вот Ратцингер стал Бенедиктом XVI. Хотелось верить, что десятилетиям смуты пришел конец. Иоанн Павел II с первого и до последнего дня на Святом престоле неустанно проповедовал идеи Второго собора. Но Бенедикт открыто заявил о допущенных ошибках, ошибках, которые необходимо исправить.