— Очень приятно, — склонный к полноте мужчина, до сих пор молчавший, протянул руку. Рукопожатие оказалось уверенным, деловым. — Позвольте представиться — Алексей Валентинович Беркут-Томов. Откомандирован в ваше распоряжение.

Парень назвался просто — Гена Иванов. Высокая блондинка именовалась Таисией Викторовной Хакасовой. Все посмотрели на клетчатое создание. После паузы лохматое существо процедило:

— Я — Капчага М. Т. У вас в документах, между прочим, все ясно написано.

— Понятно. Осматривайтесь, потом позавтракаем и решим, кому где расположиться. Я пока начальству отзвонюсь о прибытии. — Андрей неловко нырнул в свой кабинет и плюхнулся в кресло.

Черт! Ни в какие ворота не лезет. И это поисковая группа? Ладно, парнишка может сгодиться. Но остальные? Мужик, возможно, и ничего себе, но возраст далеко за полтинник и весу лишнего хватает. Блондинка, кроме хорошего обоняния и поддельной золотистой масти, вообще ничего из себя не представляет. А это чучело? Оно полу-то какого? Возраст юный, голос хрипловато-пропитой, грива чудовищно спутанная. Как бы оно педикулез в «Боспор» не занесло. Хеш-Ке тогда наверняка массовое скальпирование устроит.

Андрей ухватил трубку телефона.

— Ты давай без эмоций, — ответил Сан Саныч. — Если забыл — у нас сплошь ополчение. Кроме того, вам отнюдь не диверсионная работа и взятие «языков» в обязанности вменяется. Справитесь. Все, разбирайся самостоятельно.

Андрей набрал номер Натальи.

— Как я понимаю, досье ты еще не смотрел? — мягко сказала госпожа психолог. — Полистай и смирись. Мы отобрали лучших из мизера, способного к оперативной работе. Честное слово, я старалась. Веришь? Тогда успеха, Сергеич.

Андрей осторожно положил трубку. Все, эмоции задавим в зародыше. Начальство действительно старалось. Что здесь в папочках цветных?

Беркут-Томов. Алексей Валентинович. 62 года. Управленец. Нецелевое использование финансовых средств. Следствие временно прекращено. Коэффициент «Экст» — 4,8.

Хакасова. Таисия Викторовна. 51 год. Инженер. Покушение на убийство. Следствие временно прекращено. Коэффициент «Экст» — 6,2.

Иванов. Геннадий Иванович. 22 года. Глубокая амнезия вследствие черепно-мозговой травмы. Возможно, принимал участие в боевых действиях. Установить личность не удалось. Коэффициент «Экст» — 5,5.

Капчага. Мариэтта Тимуровна. 21 год. Осквернение мест захоронения, злостное хулиганство. Следствие временно прекращено. Коэффициент «Экст» — 9,2.

Андрей потер лоб. Ни хрена себе. «Покушение на убийство». А говорили, что уголовников не подсунут. Нет, на профессионального киллера крашеная тетка не тянет. Напряжная улыбка и крупноватые лошадиные зубы — еще не довод. Если говорить объективно, даже симпатичная дамочка. Возраст, конечно, уже не тот. Ну это если с великолепием тридцатилетних психологов сравнивать. Так, отвлекся. Хрен с ней, с блондинистой убийцей. Раз допуск дали, значит, сочли условно социально безопасной. Что странно. Ладно. С растратчиком все ясно. Зарвался мужик. Беспамятный Иванов тоже понятен. Интересно, почему он Геннадий, а не Иван Иванович? Экие неформалы ныне документы выдают и имена придумывают. Теперь гражданка Капчага. Ну, родители над девицей на славу прикололись. Мариэтта Тимуровна. Лихо. Здесь начнешь литерами М.Т. именоваться. Имидж у дитя еще тот. Стоп, что значит «осквернение мест захоронений»? Она могилы грабила? То-то такая замурзанная. Пьет, курит, наркотиками балуется. Натуральный штрафбат. Горя хапнем. Опираться придется на Геннадия и этого растратчика, жирком заросшего.

— Андрей Сергеевич, мы вас ждем, — в дверь культурно стукнул легкий на помине Алексей Валентинович.

За столом было тесновато.

— Какие впечатления, граждане? — Андрей, оберегая ногу, сел перед тарелкой с двумя блинчиками, символически политыми йогуртом.

— Тускло здесь у вас, — прохрипела Мариэтта. — Не позитивненько.

— Простите, но в холодильнике даже сметаны нет. — Таисия сидела прямо, брезгливо опираясь запястьями о край стола.

Андрей вспомнил, что, кажется, забыл протереть клеенку.

— Продукты доставят по нашей заявке. Так что составляйте список. Естественно, в пределах разумного. Средство для мытья посуды, губки и прочее я принес — вон в тумбочке лежат.

— Это хорошо. Благодарю вас. — Таисия царственным жестом поправила золотистую прядь. — Полагаю, никто не будет возражать, если мы закажем натуральные продукты, а не эти магазинные полуфабрикаты, — дама тронула блинчик вилкой и тут же принялась рассматривать зубья алюминиевого столового прибора.

— Да не сгущайте вы, — сказал, активно жуя, Геннадий. — Отличные блинчики. И вилки нормальные. Вы кушайте, а то чай остывает.

— Вы меня, Геннадий, не подгоняйте. Я не уверена, что этим прибором можно есть. Окислы разные, опилки…

— Тетенька, вы не в люкс отеля «Савой» заехали, — прохрипела уже управившаяся с завтраком Мариэтта. — Зажевывайте, что подано. Гражданин начальник, а здесь молока случайно не завалялось?

— Чего нет, того нет.

— Ну вот, и не «Савой», и не швейцарское шале с коровками на лугах, — усмехнулся доедающий свою порцию Алексей Валентинович. — Мы, детка, некоторым образом, на принудительных работах оказались.

— Еще раз «деткой» назовешь, я другую вилку возьму. Стальную, — прохрипела Мариэтта, вскидывая взгляд от пустой тарелки.

— Стоп, — сказал Андрей. — Наша застольная беседа пошла не в ту сторону. Запас вилок ограничен, а нам еще решать бытовые вопросы. С жилплощадью определились? Какие пожелания?

— Я в ту конуру, где древняя вертушка-магнитофон стоит, — не задумываясь, оповестила Мариэтта. — Я таких древностей еще не видела. И лампады там цветные. Еще претенденты на дискотеку есть?

— Лично мне все равно где устраиваться, — сказал Генка.

— Я бы в той комнатке обосновался, где окно побольше. Люблю, знаете ли, когда воздуха много, — скромно признался Алексей Валентинович. — Но если дама на витрину претендует…

Еще не высказавшаяся Таисия с мольбой взглянула на начальство:

— Андрей Сергеевич, я бы просила разрешить хоть немного пожить на квартире. Так и вам удобнее, не буду коллектив смущать…

— Меня вы абсолютно не смущаете, — прервала даму бесцеремонная Мариэтта.

Таисия глянула на юную нахалку с откровенной ненавистью:

— Андрей Сергеевич, нельзя ли, чтобы во взрослые серьезные разговоры никто не вмешивался? Я несколько нервничаю, и…

— Пардон, я больше не вмешиваюсь, — влезла Мариэтта. — Вы не думайте, я к пожилым людям с искренним уважением отношусь.

— Не издевайся, — сдавленно предупредила Таисия. — Я сорваться могу.

— Срываться не нужно, — сказал Андрей. — Нам вместе еще долго и продуктивно работать. Вы, Таисия Викторовна, по определенному поводу нервничаете, или вам нездоровится?