Я вздохнул и поставил чашку на стол.

– Нели, давай проясним. Что бы ты там себе ни вообразила, ты меня не интересуешь. Не потому, что я очень хороший. Просто прими это как факт.

Девчушка медленно кивнула.

– Лиаро просил меня пообщаться с тобой. Он хочет, чтобы ты привыкла быть с людьми. Ты и сама должна понимать, что вечно быть в его тени тебе не удастся. Он не так богат, чтобы содержать того, кто ничего не делает.

Девчушка снова кивнула. На сей раз чуть спокойнее.

– Давай пока просто попьём чаю и успокоимся, ладно?

Я снова взял свою чашку. Несколько минут царила тишина. Затем Нели заговорила.

– Господин Трэйн? – позвала она.

Я кивнул, предлагая ей продолжить.

– Вы обещали рассказать про господина Лиаро.

Отлично. Хоть кто-то из нас нашёл тему для беседы. Цепляясь за предложенную соломинку, я пустился в те самые рассказы, которые никто не хочет слушать. О войне, рваных ранах и пожарах. Я старался поменьше говорить о том, что могло её напугать, и побольше о том, что было хорошего – а ведь было и такое. Не зря наша дружба жива до сих пор. И если Кон и Барни порой вызывают желание отправить их на тот свет, то с Лиаро я, пожалуй что, ни разу и не ссорился всерьёз. Вряд ли с ним вообще можно поссориться.

Я замолчал, когда понял, что чашка опустела, и, судя по тому, что Нели вытряхивала из чайника последние капли, уже не в первый раз.

Глаза девчушки горели. Смешно. Все в её возрасте любят войну. И, наверно, поэтому, немного повзрослев, начинают её снова, чтобы стать героями, и наслаждаются ей, пока не увидят сожжённые деревни и изнасилованных матерей. А потом уже поздно. И они могут лишь рассказывать новым детям о том, какими героями были.

Я прочистил горло.

– Вот так. Так что, представь себе, у нас были не только боевые ведьмаки. Некоторые, как Лиаро, делали своё дело после боя.

Нели кивнула.

– А я запомнила очень мало, – сказала она.

– Ну и хорошо. Тебе жить в новом мире – вот и живи. Не стоит думать о том, что осталось позади.

Она вскинула на меня взволнованный взгляд.

– А если… если оно повторится?

Я повёл плечами.

– Если Лиаро осудят? Не думаю. И я, и Кон, и Барни сделаем всё, чтобы этому помешать.

При упоминании наших друзей девчушка снова забилась в самый угол кресла, и я мысленно чертыхнулся.

– Нели, тебе очень трудно это представить… Но они не такие уж плохие. Просто у них не всё на месте в голове. Они пережили так же много, как и ты. И так же боятся. Каждый по-своему.

– И вы? – спросила она, резко оборвав мою мысль.

Я задумался. Боюсь ли я?

– Все чего-то боятся, – сказал я уклончиво. – Не боится только тот, кто уже не хочет жить.

Мы снова замолчали, но молчание уже не было таким угнетающим.

– Нели, – заговорил я через какое-то время, – я должен у тебя спросить. Только скажи правду.

Девчушка вскинулась, выжидающе глядя на меня.

– Да, господин.

– Тебе нравится у Лиаро?

Нели торопливо закивала, и лицо её выглядело настолько искренне, насколько это возможно.

– А то, что он делает с тобой?

Девчушка покраснела.

– Это плохо? – спросила она тихо.

– Что он делает, или что тебе это не нравится?

Девчушка повела плечами, будто сама не знала ответа на мой вопрос.

– Это нормально, если этого хотите вы оба. Если ты не хочешь – я поговорю с ним. Правда. Хоть он и мой друг.

Девчушка колебалась. Она явно всё ещё боялась говорить откровенно.

– Он меня спас, – сказала Нели наконец, – не мне жаловаться. Просто… – она резко замолчала и потупилась.

– Договаривай.

– Просто я… Не знаю… – она совсем стушевалась.

– Успокойся, – я протянул руку и положил её на плечо, которое тут же вздрогнуло, – он всё поймёт. Он самый лучший из всех нас.

Дверь скрипнула как раз вовремя, и я едва успел убрать руку от драгоценного приобретения своего приятеля.

– Ну, – спросил я нетерпеливо, вставая ему навстречу.

Лиаро прошёл мимо меня и, усевшись на корточки перед Нели, приподнял её подбородок двумя пальцами, заставляя посмотреть на себя.

– У вас всё хорошо? – спросил он.

Нели торопливо кивнула, и я увидел, как расслабились плечи ведьмака.

– Ну, – повторил я, борясь с желанием встряхнуть его и заставить говорить.

– Псих, – бросил он мне, вставая, – ты зачем Барни нос сломал?

Я поморщился. Я не помнил носа.

– Вроде в глаз бил.

Лиаро неодобрительно покачал головой.

– Что с клиенткой? Не тяни.

– Ничего, – он развёл руками. – Если кто тебе и писал, то Барни молчит.

– Она не всегда пишет сразу же, – сказал я, – ты сходишь завтра ещё раз?

Лиаро снова покачал головой.

– Схожу, – сказал он, – но вряд ли результат будет другим.

Домой я побрёл в полном унынии. Я не знал ни адреса, ни имени, ни даже лица. А у моей Тали были все причины больше мне не писать.

Тренироваться у меня не было никакого желания – ни вечером, ни утром. И если вечером Дайкон и сам едва держался на ногах, то с утра он выволок меня во двор, как мешок с картошкой, и избил, словно я был тем самым деревянным чучелом, которое он разносил вчера.

– И что это? – спросил он, тыкая мечом мне в грудь.

– Сам знаешь, – буркнул я.

– Влюбился с третьего звука? – он усмехнулся. Чего и следовало ожидать.

– Кон, заткнись.

– Иначе что? – ещё одна усмешка. – И мне нос сломаешь?

Не знаю почему, но последняя фраза привела меня в ярость. Я не ломал нос чёртовому жирному ублюдку! Я едва съездил ему по скуле, а он теперь делает из меня главного злодея! Я думал об этом, когда мой меч уже врезался в плечо Дайкона, и стражник едва не рухнул на пол под моим напором.

– Хорош! – выдохнул он, тяжело дыша, и я убрал клинок.

– Ты жив? – я протянул ему руку, помогая подняться. – Я…

– Заткнись, – он привалился к стене, давая понять, что не желает слушать объяснения, – так лучше, чем ныть целыми днями, ты так не думаешь?

Я вспыхнул, но добивать и без того пострадавшего Кона всё же не стал.

– Я не ною, – заявил я холодно.

– Только это и делаешь. Молча, запершись в своей каморке и делая вид, что тебя ничего не интересует.