- Неужели нельзя было ее об этом спросить? - удивился Макар. - Или она ничего не помнит?

- Она была совсем маленькой, - улыбнулся папа. - Из своего детства она помнит только колонны и высокие деревья. К тому же у нее очень серьезные проблемы с памятью. Она с трудом пересказала мне даже самые важные события своей жизни...

- А письмо? - подсказала Соня. - Ты говорил о письме.

- Да, письмо, - спохватился папа. - Вот, я с разрешения Веры Сергеевны снял копию. Но в письме тоже нет ни единого названия - ни деревни, ни речки, вообще нет никакого указания на местность. К тому же письмо неполное, часть его обгорела при каких-то неизвестных обстоятельствах. И нет ни начала, ни конца... Одна середина. Да и то - проступают только отдельные строчки. Это письмо, а точнее сказать, записку, отец Веры Сергеевны передал с надежным человеком своей жене. Во время революции, как только начались беспорядки и крестьяне из окрестных деревень бросились громить усадьбу, он успел отправить свою семью в Москву, а сам остался. И пропал... Вера Сергеевна больше о нем ничего не знает. Они с матерью и двумя братьями добрались до Петербурга. Потом война, разруха, долгие годы ожидания. Из Петербурга в тридцатые годы их выслали на Урал, где они жили до Отечественной войны. Потом ее мама умерла от тифа, братья - один из них был моложе Веры Сергеевны на шесть лет, второй на два - погибли на фронте. Она окончила курсы медсестер и тоже ушла на фронт. Осталась жива...

- Неужели еще до войны ни ее братья, ни она сама не узнали от матери, как называется место, где был их дом? - воскликнул Макар. - Они могли бы приехать сюда... Хотя бы посмотреть.

- Я спрашивал об этом, - вздохнул папа. - Наверное, зря, только расплакалась старушка. Про братьев она не знает - может, они и возвращались. А она сама... На фронте Вера Сергеевна была тяжело ранена в голову, и судьба словно в очередной раз горько посмеялась на ней. Она почти ничего не помнит. И сомневается даже в тех проблесках памяти, которые у нее случаются. Они меняли столько городков и поселков, что все названия перепутались у нее в голове...

- Читай, читай! - нетерпеливо попросила Соня.

Папа вздохнул и тихим голосом начал читать:

- "...повторять страшные слова: слава Богу, что вы далеко отсюда. С трудом нахожу в себе силы, чтобы сообщить суровую и жестокую правду. Наше возвращение невозможно - дом сожжен, и даже на этом не остановились вандалы. Они продолжают рушить стены, вырубать парк, вытаптывать цветники и самое страшное... Самое страшное, что они сделали - забросали мусором и загадили наш источник. Теперь это грязная и зловонная лужа, которая... и видеть это невозможно. Я принял решение заглушить ключ... источник вернется в землю. Я сумею это сделать, как сумел и открыть воду... Горько думать, что мои познания инженера пригодятся для этого, но пусть вода ждет своего часа - в это страшное время она никому не нужна. Поможет мне наша семейная реликвия - горловину источника я заказывал как раз по размеру хруст... Береги себя и детей... ". Вот и все, - вздохнул папа. - Вот и все, что осталось от письма.

Все долго молчали. Макар попытался представить человека, который написал это письмо. Наверное, у него совем не было времени и опасность была совсем рядом. Скорее всего, этот мужественный человек знал, что живет последние часы, а может, и минуты...

- А "хруст", что такое "хруст"? - спросил Ладошка.

- Слово наполовину стерлось, - сказал папа. - Скорее всего, что-то хрустальное... Или хрустящее?

- Страшная история... - прошептала мама. - И страшнее всего то, что таких историй много, бесконечно много. Почему ты говоришь о совпадении?

- А фамилия, Саша? - Папа удивленно взглянул на маму. - Ты забыла, что Веру Сергеевну я разыскал только благодаря ее фамилии? И наша усадьба принадлежала Гагариным! Может быть, у этой семьи она была не единственной, и скорее всего, это так, но... Дворец, руины которого находятся за лугом на холме, разрушен во время революции, он принадлежал князьям Гагариным, Вера Сергеевна тоже Гагарина - разве мало совпадений?

- А вы главное совпадение не заметили! - воскликнул Ладошка. - Они на нас похожи. Мама, папа, два брата и сестра. Вера Сергеевна старшая, как и Соня. Только вот имена у нас, конечно, разные. Наверное, такого имени, как Макар, тогда еще не было.

Все невесело улыбнулись.

- Было такое имя. Но не в этом дело, - сказал папа. - А ведь действительно, я только сейчас, после Ладошкиных слов понял, почему меня так взволновала эта история. Я как будто перенес ее на нас. Точно такая семья...

- Надо обязательно найти этот источник! - воскликнул Макар. - Не может быть, чтобы от него не осталось никаких следов!

Папа вздохнул:

- Во-первых, мама права: у нас нет никаких доказательств, что наша усадьба принадлежала Вере Сергеевне. Род Гагариных в те времена, наверное, состоял не из одной только семьи. А во-вторых, неизвестно, как первоначально выглядел этот источник. Необязательно ведь он существовал в виде фонтана, правда? Может, это было что-то вроде обыкновенного ключа, бьющего из-под земли. Он исчез, зарос травой, место покрылось дерном... Как искать?

При этих словах Макар машинально сунул руку в карман и дотронулся до рогульки. Казалось, она, как живая, тоже слушала всю эту удивительную историю.

Сколько в жизни тайн, столько и разгадок. Тайны, конечно, прячутся и убегают, чтобы не исчезнуть и не растаять, но разгадки все равно рано или поздно настигают их. Не зря ведь говорят: нет ничего тайного, что не стало бы явным.

А еще разгадкам в их победе над тайнами помогают удача, везение и счастливое совпадение. Случай, одним словом.

Правда, Макар уже запутался: что в этой истории является случайным, а что закономерным. Их прогулка, когда они увидели монограмму, по которой папа расшифровал фамилию владельца усадьбы, папина поездка в Москву, его встреча с бывшим одноклассником, который помог найти адрес Веры Сергеевны, и, наконец, письмо... Какое из этих событий, какая подробность могла быть названа случайностью? Все они укладывались в общую картину, и даже без самого незначительного эпизода картина не была бы полной. Да ее просто не было бы!

Макар думал о том, что в прошлом случайностей не бывает. А в будущем или хотя бы в настоящем? Что делать именно в эту минуту, чтобы потом не жалеть?..

Эти мучительные вопросы, которые он задавал себе, конечно же, имели отношение только к поискам. Поискам источника. Все остальное для Макара перестало существовать.

Он был абсолютно уверен в том, что письмо, которое читал папа, написано почти сто лет назад в этой усадьбе. И, конечно, написано про нее про разрушенный дом, вырубленный парк, источник, который, как написано в письме, должен был вернуться в землю...

И почему всегда так получается: как только человек становится в чем-то уверен, окружающие начинают в этом сомневаться?