Другие десанты разместились по своим собственным или дружественным концессиям.

Относительно американского десанта в Тяньцзине рассказывали следующий анекдот.

Прежде чем отправить американское военное судно «Monocacy» из Шанхая в Тонку, вашингтонское правительство запросило по телеграфу командира, может ли это судно, ввиду своей старости, благополучно дойти до места назначения.

Командир ответил, что его судно может идти только в том случае, если оно будет конвоировано другим судном. Сейчас же из Вашингтона был получен следующий ответ:

«Конвой не нужен. Отправьте один “Monocacy”. Если корабль может идти с конвоем, то он очень хорошо может идти и без конвоя».

Этот старый двухколесный деревянный пароход, вооруженный пушками – «Monocacy», скрепя сердце отправился один и благополучно добрался до Таку.

* * *

Чудесные ихэтуанцы грозным тайфуном проносятся по несчастной стране Чжили, и без того изнемогающей уже третий год от бездождья. Выйдя из Шаньдуна, они разделились на две волны. Одна двинулась на Пекин, другая хлынула на Тяньцзин, истребляя по пути все заморское. Сколько всех ихэтуанцев и друзей их, никто не может сосчитать. Ихэтуанцы говорят, что их 100 тысяч.

Посланники неба никому не дают пощады и жестоко карают всех, кто изменил родине и вере предков.

Поэтому прежде всего должны погибнуть те, кто принял западную веру. Должны погибнуть те, кто помогал иностранцам строить дьявольскую огненную железную дорогу, кто проводил с иностранцами проволоки для молниеносных известий и кто покупал что-либо заморское или торговал им.

Вокруг Пекина ихэтуанцы уже наказали 19 городов и 243 деревни, в которых перебили или разорили около 900 семейств, поклонявшихся Небесному Владыке «Тен-Чжу» (католики), и около 125 семейств, поклонявшихся Иисусу – «Е-су» (протестанты). Убытки последователей первой веры доходят до 400 000 лан, убытки последователей второй веры – до 20 000 лан.

Станции железной дороги в Баодинфу, Фынтай, Тунчжоу, Бэйцан и Мацзяпу сожжены. 11 строителей дороги в Баодинфу пропали без вести. Богатые мастерские в Фынтае погибли – убытки составляют 200 000 лан.

Как истинные посланники неба, ихэтуанцы делают чудеса. Они не нуждаются в пище и могут не есть три дня. Щепотки риса им достаточно, чтобы подкрепиться.

Они знают чудесные снадобья, которые спасут их от всякого зла и вражеского наваждения. Например: семь сушеных кислых слив, вместе с растением тучжун, взятым на пол-ланы, и сладкой сушеной травой, взятой тоже на пол-ланы. Все вместе смешать, опустить в чан с водою и пить.

Ихэтуанцы бессмертны, и вражеская пуля их не может погубить. Хотя в недавней схватке с русскими казаками погибло несколько ихэтуанцев, но они не умерли, а только уснули и воскреснут через три дня. Если не через три дня, то через семь. А через месяц все воскреснут наверное.

Если железная дорога, железные вагоны и железные мосты разрушены одними руками ихэтуанцев; если ими порваны удивительные железные проволоки, переносящие известия; если зарево и дым пожарищ, учиненных ихэтуанцами, окутали небо от Пекина до Тяньцзина; если смелые ихэтуанцы осадили уже самих посланников в Пекине и сама старая богдыханша назвала их «своими возлюбленными сынами», – то как же не верить в силу и чудеса этих небесных посланников, которые возродят Срединное государство, прогонят ненавистных иностранцев и откроют для китайцев зарю новой жизни?

Такова была народная молва.

Выступление экспедиции адмирала Сеймура

28 мая

Когда события боксерского восстания еще только разгорались и когда так называемые знатоки Китая расходились во взглядах на смысл и дальнейший оборот неожиданного китайского народного движения и несмотря на то что это движение имело своею первою и совершенно ясно выраженною целью борьбу со всеми иностранцами, – однако уже в первые дни боксерской эпопеи между иностранными отрядами стали проскальзывать признаки взаимного недоверия и странного соревнования, как будто в деле защиты иностранцев от общего и фанатически настроенного противника у отдельных отрядов могут быть отдельные цели и соображения, помимо общих. Во всяком случае, уже тогда между союзниками было, наверное, меньше согласия, искренности и доверия друг к другу, чем между боксерами и китайским правительством. Почин таким отношениям положили инициаторы многих международных недоразумений – англичане.

В воскресенье 28 мая на Тяньцзинском вокзале уже с утра было большое скопление и движение войск различных союзных наций. Из Таку пришло несколько поездов, переполненных бравыми солдатами в синих, белых или коричневых тропических мундирах, с белыми шлемами. Поезда лихо подкатили к станции и сейчас же уехали дальше на Пекин: это была английская морская пехота, прибывшая с судов английской эскадры.

– Но отчего же их так много?

– Англичане, наверное, хотят что-то устроить, – говорил полковник Вогак. – Вчера английский консул обещал мне, что Англия пошлет в Пекин столько же солдат, сколько и другие союзники, а между тем этих английских шлемов видимо-невидимо. Консул уверял меня, что будет отправлено не более 200–300 англичан, и я такую же цифру должен был просить с русских судов.

Снова подошел поезд. Из передних открытых платформ снова высовывались синие, красные мундиры и белые шлемы, из-под которых глядели торжествующие выбритые лица англичан. Далее видны белые шлемы и синие куртки французов, далее – большие неуклюжие коричневые шлемы и коричневые куртки германцев; задорно загнутые мягкие шляпы американцев; маленькие белые фуражки японцев.

Наконец показались вагоны, наполненные матросами в белых рубахах, с большими черными сапогами и улыбающимися простодушными лицами. Это был русский морской десант, пришедший под начальством капитана 2 ранга Чагина.

Так как управление железной дороги не хотело давать поездов, уверяя, что путь разрушен мятежниками, то англичане и немцы сами вошли в депо, насильно взяли паровозы и посадили своих машинистов.

В этот день было отправлено три поезда, на которых ушли: 915 англичан, 450 германцев, 313 русских, 158 французов, 100 американцев, 52 японца, 40 итальянцев и 25 австрийцев. Во главе этого экспедиционного отряда ехал начальник Британской Тихоокеанской эскадры вице-адмирал Сеймур. Полковник Вогак был крайне возмущен:

– Я уже несколько раз телеграфировал, чтобы был прислан более сильный русский отряд, но нас предупредили англичане. Они раньше нас сознали опасность и сразу двинули отряд, который в три раза сильнее нашего. Нет никакого сомнения, что адмирал Сеймур получил известие об особенно тревожном положении Пекина и, желая создать себе славу спасителя посольств, тайно организовал эту освободительную экспедицию. Как видно, адмирал со всею своею экспедицией отправился налегке и воображает, что он сделает блестящую военную прогулку и будет сегодня вечером в Пекине, но он горько ошибается. Даже с 2000 человек, которыми он располагает, ему ничего не удастся сделать и он скоро вернется обратно с пустыми руками. Хорошо, если ему еще удастся вернуться благополучно.