– Разве? – полуночным, вкрадчивым шепотом уточнила она.

Внезапно пол, на котором Сэйтан стоял, исчез. Комната бешено завертелась перед глазами. Он бы непременно упал, если бы Джанелль не обхватила его руками за талию.

– Не обращайся к Ремеслу, – сквозь стиснутые зубы пробормотал он.

Слишком поздно. Джанелль уже успела поднять его в воздух и направить к дивану. Сэйтан покорно опустился на мягкое сиденье. Девушка устроилась рядом и отбросила с шеи длинные золотистые волосы.

– Тебе нужна свежая кровь.

– Вовсе нет. У меня просто немного закружилась голова.

Верховный Жрец Песочных Часов и без того пил по чашке свежей человеческой крови утром и вечером на протяжении последних четырех дней – почти такого же количества ему обычно хватало на год.

– Тебе нужна свежая кровь! – На сей раз голос Джанелль звучал резко, с надрывом.

Что ему действительно нужно, так это найти того ублюдка, который тогда изнасиловал ее, и разорвать на мелкие-мелкие кусочки.

– Мне не нужна твоя кровь, ведьмочка.

В ее глазах вспыхнул гнев, и Джанелль гневно оскалилась.

– С моей кровью все в полном порядке, Повелитель, – прошипела она. – Она ничем не запятнана.

– Разумеется, она не запятнана! – рявкнул он в ответ.

– Тогда почему отказываешься принять дар? Раньше ты всегда соглашался.

В сапфировых глазах Джанелль теперь носились тени и облачка тумана. Видимо, в ее случае ценой человечности были уязвимость и чувство неуверенности.

Взяв ее руку, Сэйтан нежно поцеловал тыльную сторону ладони, гадая, можно ли как-нибудь деликатно намекнуть на то, что было бы лучше накинуть халат, и при этом не обидеть ее. Не все сразу, Са-Дьябло, подумал он.

– Есть три причины, по которым я не хочу прямо сейчас принимать твою кровь. Во-первых, до тех пор, пока ты не окрепнешь окончательно, каждая капля пригодится тебе самой. Во-вторых, твое тело претерпевает превращение из детского в женское, меняются и свойства крови, в том числе магические. Поэтому, думаю, стоит проверить, все ли в порядке, прежде чем я выпью жидкую молнию.

Она захихикала.

– И в-третьих, Дрейка тоже решила, что мне необходима свежая кровь.

Глаза Джанелль расширились.

– Ну надо же… Бедный папа. – Она тут же прикусила губу. – Можно я буду так тебя называть? – тихо и очень неуверенно уточнила девушка.

Сэйтан обнял дочь своей души и прижал к себе.

– Это будет честью для меня. – Он легонько поцеловал девушку в лоб. – В комнате прохладно, ведьмочка. Тебе лучше накинуть халат. И надеть тапочки.

– Ты уже говоришь как настоящий отец, – проворчала Джанелль.

Сэйтан улыбнулся:

– Я очень долго ждал, чтобы наконец получить право суетиться и беспокоиться. И теперь намереваюсь воспользоваться им в полной мере.

– Я смотрю, мне повезло, – прорычала она.

Повелитель рассмеялся:

– Нет. Это мне повезло.

Сэйтан пристально смотрел на тоник в маленькой чашке из темного, почти черного, дымчатого стекла. Он уже поднес ее к губам, когда раздался стук в дверь.

– Войдите, – с явным облегчением и даже радостью произнес Повелитель.

На пороге появился Андульвар. За ним следовали его внук, Протвар, и Мефис, старший сын Сэйтана. Протвар и Мефис, как и Андульвар, превратились в мертвых демонов давным-давно во время кровопролитной войны между Терриллем и Кэйлеером. Джеффри, историк и хранитель библиотеки Цитадели, вошел последним.

– Попробуй-ка вот это, – попросил Сэйтан, сунув чашку в руку своему старому другу.

– Зачем? – удивился Андульвар, с подозрением глядя на чашку. – Что это?

Проклятая эйрианская недоверчивость.

– Это тоник, который Джанелль сделала для меня. Она говорит, я по-прежнему выгляжу изможденным.

– Так и есть, – проворчал Андульвар. – Поэтому лучше выпей.

Сэйтан скрипнул зубами.

– Пахнет неплохо, – задумчиво произнес Протвар и невольно прижал крылья под угрожающим взглядом Повелителя.

– На вкус тоже очень даже ничего, – произнес Сэйтан, пытаясь судить беспристрастно.

– Тогда в чем проблема? – поинтересовался Джеффри, скрестив руки на груди. Он нахмурился, изучая чашку, и густые черные брови в точности повторили очертания треугольника волос на лбу. – Ты боишься, что она недостаточно обучена, чтобы изготовлять нечто подобное? Думаешь, девочка в чем-то ошиблась?

Сэйтан поднял одну бровь:

– Мы же говорим о Джанелль.

– А… – протянул библиотекарь, вновь глядя на чашку, но теперь уже с долей беспокойства. – Верно.

Сэйтан подал ему чашку.

– Скажи мне, что думаешь об этом.

Андульвар упер руки в бока.

– А почему ты так хочешь поделиться им с кем-нибудь? Если с тоником все в полном порядке, почему бы тебе самому его не выпить?

– Я и пью. Каждый день на протяжении последних двух недель, – проворчал Сэйтан. – Просто средство оказалось чертовски… сильнодействующим.

Последнее слово прозвучало умоляюще.

Джеффри взял чашку, сделал маленький глоток, посмаковал теплую жидкость и проглотил. Он передал чашку Андульвару и в тот же миг закашлялся, прижимая руки к животу.

– Джеффри?! – Встревожившись, Сэйтан подхватил Хранителя за руку, когда тот покачнулся.

– Скажи, я должен себя чувствовать именно так? – пропыхтел он.

– Как? – осторожно уточнил Повелитель.

– Как будто на желудок обрушилась лавина.

Сэйтан вздохнул с облегчением:

– Это, к счастью, продлится недолго, к тому же тоник и впрямь обладает удивительными целебными свойствами, но…

– Но первое ощущение несколько нервирует.

– Именно, – сухо согласился Жрец.

Андульвар пристально посмотрел на обоих Хранителей и пожал плечами, а затем взял чашку, сделал глоток и передал Протвару. Тот, в свою очередь, отпив немного, вручил ее Мефису.

Когда чашка вновь оказалась в руках Сэйтана, в ней осталось две трети напитка. Повелитель вздохнул, сделал глоток и поставил сосуд на пустующий старинный столик.

«И почему Дрейка не кладет на него груду всякой чепухи, как все нормальные люди?» – кисло подумал Сэйтан. По крайней мере, тогда можно было бы спрятать эту чертову штуковину, раз уж Джанелль наложила на нее какие-то хитрые чары, не дающие заставить ненавистный сосуд исчезнуть.

– Огни Ада, – наконец высказался Андульвар.