Мы без труда открыли калитку и медленно двинулись по дорожке, посыпанной гравием, к крыльцу селивановского дома. Путь нам освещал большой уличный фонарь, стоящий поблизости от его ворот. Вокруг была такая тишина, что мы не опасались, что нас кто-нибудь заметит: все обитатели нашего маленького селения уже крепко спали, причем большинство – настолько крепко, как это бывает после большой дозы алкоголя. Что ж, спасибо Занозову с его самогонкой и водкой!

Дверь была заперта, чего и следовало ожидать. Но проверить-то все равно надо было. Мы обошли дом и принялись осматривать окна. И были приятно удивлены, когда увидели, что одно из окон приоткрыто. Макс вообще был любитель свежего воздуха, и в его доме постоянно гуляли сквозняки. Возможно, он сам или кто-то из толпы, осматривающей дом, и закрыли окна, но вот одно, ведущее в маленькую прихожую, из которой был выход на террасу и оттуда в сад, осталось приоткрытым.

Мы забрались, как воры, в дом. Освещая себе путь фонариками, принялись осматривать первый этаж.

– Гляди, а здесь твои коллеги работали более аккуратно, – сказал я, намекая на то, что, производя обыск, те же самые, по сути, люди, эксперты, здесь практически не нарушили порядок. Никто не потрошил шкафы и столы, все выглядело вполне прилично, я бы даже сказал, достойно. – Неужели они так на меня разозлились, что устроили мне такой тарарам?!

– Хочу тебе сказать, Марк, что все эти люди, которых ты называешь моими коллегами, на самом деле вполне нормальные, но главное, они – профессионалы, они чисто работают. И я ума не приложу, зачем им было устраивать у тебя в доме такой погром. Что значит – они разозлились на тебя? Да это детский сад какой-то! Я лично думаю, что в твоем доме побывал кто-то еще… Но мы узнаем все об обыске точно не сегодня.

Осмотрев весь первый этаж, мы некоторое время провели на кухне, осматривая каждый угол, пока я наконец не догадался коснуться электрического чайника рукой. Посветив на него, я сделал Фиме знак рукой, что, мол, «она где-то здесь». Мое настроение моментально улучшилось. Какие мы все-таки молодцы, что решили заглянуть сюда! Девочка захотела перекусить, вскипятила чайник, сделала себе чай или кофе, может, приготовила бутерброды (в холодильнике было полно еды), поела и легла спать. Типа, «утро вечера мудренее».

Мы с Фимой уже понимали, что Ольга где-то на втором этаже, должно быть, там «гнездо» нашей птички.

Мы поднялись, осторожно ступая, чтобы не шуметь, хотя и так было ясно, что нас услышат, на второй этаж. Фима шел первым, и в какой-то момент, мазнув огненной полоской фонарика по полу, он не успел среагировать и, споткнувшись обо что-то мягкое (я знаю это, потому что после него таким же макаром рухнул и я!), полетел куда-то в сторону спальни. Он, тяжелый, рухнул с неимоверным грохотом на пол, я – следом, перелетел через него и упал, подмяв его под себя. Под тяжестью моего тела Фима застонал.

– Осторожнее, дураки! – всхлипнул кто-то рядом со мной, тотчас вспыхнул свет, и я увидел перед собой красное, опухшее от слез лицо Ольги. Она стояла, забыв руку на выключателе, и глядела на меня сквозь толщу слез.

Мы с Фимой поднялись, поймали ее взгляд – она с ужасом смотрела на распростертое на самом верху лестничной площадки женское тело, тело, о которое мы и споткнулись, когда поднялись наверх. Женщина лежала с открытыми глазами. Помада ее была размазана. В ярком электрическом свете на груди, на зеленом шелке краснело небольшое пятно.

– Это не кровь, – прошептала, глотая слезы, Ольга. – Это сок от клубники… У нее и рот весь в клубнике, и руки… Она целый килограмм, наверное, съела.

«Занозов принялся за ней ухаживать, налил ей водки, поставил перед ней миску с клубникой…» – вспомнил я слова Саши Коневского.

Фима подошел к Ольге и протянул ей руку:

– Ефим Костров, – представился он излишне торжественно. – Прошу любить и жаловать.

Дурак ты, Фима, пронеслось у меня, ей сейчас точно не до шуток.

В машине Ольга постоянно твердила о клубнике.

– Она влезла через окно, наверное, я уже спала. Проснулась от звуков, испугалась. Откуда мне было знать, кто там? Меня от страха колотило. Я никак не могла предположить, что это женщина. Первое, что мне пришло в голову, это полиция. Что они вернулись, может, что-то забыли. Параллельно с этим крутилась мысль, что это мародеры…

Зоя не побоялась свет включить, открыла холодильник, достала миску с клубникой и принялась есть…

Фима вел свою машину, мы с Ольгой сидели на заднем сиденье, я крепко держал ее за руку, словно боясь, что она может исчезнуть. Она, так неожиданно ворвавшаяся в мою жизнь, а после внезапно исчезнувшая, теперь была в моих крепких руках. И уж не знаю почему, но я чувствовал, что должен ее защитить.

– Ты же знаешь ее, да? – спросил я и зачем-то сжал ее руку.

– Конечно! Это Зоя, приятельница Макса. Она время от времени наведывалась к нему, ну вы понимаете…

Я мысленно перекрестился, аллилуйя! Значит, как мы с Костровым и предполагали, у Ольги с Максом действительно были только дружеские отношения.

– Ты же не хочешь сказать, что она пришла к Максу домой ночью, чтобы поесть клубники?

– Нет, после того, как она наелась, она принялась что-то искать. Причем она словно знала, где именно искать. В кухне у Макса была коробка из-под печенья, где он хранил деньги, вот туда она и полезла! Знаете, так, по-хозяйски…

– И что, нашла? – дернул головой Ефим, словно намереваясь повернуться к нам. Мы летели в сторону Москвы. Была ночь, мимо нас, освещая салон вспышками яркого света, неслись на огромной скорости безумные ночные звери – автомобили. Куда они стремились в такой час? Хотя мы-то тоже летели, в ночь, в неизвестность.

– Да, она нашла деньги, я видела. Спряталась и следила за ней. Меня, честно говоря, все это так возмутило! Она нетвердо стояла на ногах, из чего я сделала вывод, что она подшофе. При этом она напевала какую-то песенку, нервно так, переступая с ноги на ногу. Деньги спрятала в декольте. А я смотрела на нее и не знала, что мне делать. По-хорошему, мне надо было вернуться к себе наверх и затаиться. Но ведь она могла бы подняться и туда, рыскать…

Трагедия произошла в тот момент, когда Зоя, выруливая из кухни, наткнулась на рассерженную Ольгу. Увидела ее, схватилась за сердце, застонала и рухнула. Она умерла мгновенно!

– Получается, это я ее убила… – Теперь уже Ольга схватила меня за плечо, и я услышал прямо возле уха, как стучат ее зубы. Вот ведь влипла девка, подумал я. И я вместе с ней. – Вы уверены, что у нее случился сердечный приступ?

– Экспертиза покажет.

– Имя Софья Винник, Соня… тебе ни о чем не говорит? – спросил Фима.

– Нет, у меня нет знакомых Сонь. А кто это?

– Так звали девушку, которую убили вместе с Максом, – объяснил ей я.

– Нет-нет, я не знаю. А что вам еще о ней известно?