— Вы хотите сказать, что после смерти Гальперина-сына за Гальпериным-отцом началась охота?

— Два с половиной месяца назад машину адвоката заминировали. К счастью, никто не пострадал. Позже в него стреляли при выходе из онкологической клиники. Теперь дела закроют — ввиду смерти потерпевшего.

— И вы думаете, что Гальперина могли убить в больнице? В моем отделении?

— Мы обязаны отработать все варианты. Наш патологоанатом займется вскрытием. На основании этого, если потребуется, Следственный Комитет возбудит уголовное дело. Но давайте будем надеяться, что Гальперин умер от естественных причин!

* * *

Алина возилась на кухне в ожидании времени, когда нужно будет идти за Русиком в детский садик. Она пекла его любимые оладушки, желая порадовать сына: в последнее время в жизни малыша не много поводов для веселья. Близился день его рождения, и Алина поставила себе цель купить Русику телевизор, чтобы он снова мог смотреть мультфильмы.

Мысли ее то и дело возвращались к смерти адвоката Гальперина. Она машинально выполняла какие-то манипуляции, но не могла думать ни о чем другом. Весь день Алина ожидала вызова к Мономаху, но он, очевидно, не счел нужным беседовать с ней по поводу умершего пациента. В сущности, это понятно, ведь все произошло не в ее дежурство.

Кто-то позвонил в квартиру. Может, пришла пожилая соседка с просьбой померить давление? Когда они жили вместе, Георгий ворчал, что у них в доме «весь подъезд пасется». Соседи-пенсионеры обычно обращались к профессиональной медсестре, прежде чем вызывать «Скорую». Так же обстояло дело и с детьми, и Алина не отказывала, невзирая на мужнин бубнеж. Распахнув дверь на лестницу, она никого не увидела. Покрутив головой, Алина пожала плечами и собиралась уже захлопнуть дверь, как вдруг заметила лежащий на половичке коричневый конверт. Кому понадобилось писать ей письма?

Вернувшись на кухню, она вскрыла конверт, из которого выпало что-то маленькое и пластиковое. Флэшка. Заинтригованная Алина пошла в гостиную, где оставила планшет. Вставив находку в разъем, она увидела записанный на ней один-единственный видеофайл. Алина открыла его и окаменела. Внизу экрана четко обозначились дата и время.

* * *

Он нащупал телефон на прикроватном столике, но потом сообразил, что звонят в дверь: Жук заходился лаем, а пес не реагирует на телефонные звонки. Проковыляв в прихожую, Мономах в темноте едва не наступил на собаку. Жук обиженно запыхтел, но тут же принялся вилять хвостом, ударяя им по ногам хозяина. Желай он причинить ему как можно больше боли, точно не справился бы лучше! Однако Жук был, пожалуй, единственным существом на земле, от которого не стоило ждать подвоха. В отличие от двери, за которой Мономах ничего хорошего увидеть не ожидал: ну кто может припереться в дом без приглашения поздним вечером, честное слово?!

— Добрый день, — сказала Алсу, и Мономах, охватив мутным после сна взглядом ее тонкую фигуру в ладно сидящих джинсах и кашемировом свитере цвета лаванды, в очередной раз подумал о том, до чего же она хороша. Не классическая красавица, но гибкое тело, молочно-белая кожа, темные глаза и роскошные длинные волосы делали кардиолога невероятно сексапильной. Мономах был способен оценить это даже со сна. Девушка элегантно просочилась в полуоткрытый дверной проем и громко взвизгнула, когда Жук подпрыгнул, поставив лапы ей на плечи и лизнув в лицо.

— Фу! — рявкнул Мономах, и пес, бросив на него разочарованный взгляд, соскочил на пол.

Алсу обтерла лицо рукавом и нервно рассмеялась.

— Господи, откуда у вас это чудовище?!

«Чудовище» дружелюбно виляло хвостом, переводя взгляд любопытных глаз с одного человека на другого, но не решаясь вернуться на место, когда вокруг происходит так много интересного.

— Оно досталось мне в младенческом возрасте, и я понятия не имел, во что это выльется, — ответил Мономах. Оказывается, у Алсу крепкие нервы: другая на ее месте при виде Жука грохнулась бы в обморок или залезла на тумбочку. — Он не кусается.

— Я так и подумала, — пробормотала она. — Где у вас ванная? У меня макияж размазался!

Мономах проводил девушку до нужной двери.

Когда Алсу смыла с лица остатки косметики и, оценив свое отражение, тронула губы помадой телесного цвета, она вышла и отправилась на поиски Мономаха. Алсу не ожидала, что его жилище окажется таким. Оно походило на скандинавский дом времен викингов: первый этаж представлял собой длинное помещение, лишенное перегородок. Алсу решила, что ей, пожалуй, нравится — создается ощущение простора, дополняемое большими окнами. Посередине располагался камин. Сложенный из обожженных кирпичей, он походил на круглый очаг, на каком в древности готовили еду.

— Потрясающе! — пробормотала она. — А это кто?

На стене напротив камина она заметила большое черно-белое фото молодого человека с копной вьющихся русых волос. Он широко улыбался. Красивые крупные зубы, ямочки на щеках, глаза, видимо, светлые, прищурены.

— Мой сын, — ответил Мономах. — Артем.

— У вас… у тебя есть сын? — Алсу еще не до конца понимала, перешли ли они на «ты» после того, что случилось в зимнем саду, но решила попробовать.

— Это тебя удивляет? — Отлично, он легко подхватил инициативу! — Я старый человек, видишь ли!

— А я люблю старичков.

— Ты в курсе, что это — диагноз? Геронтофилия называется.

Алсу приблизилась. Ее рука легла на его локоть.

— Это неправильно, — тихо сказал Мономах.

— Почему?

— Во-первых, ты — коллега…

— Из другого отделения!

— Ты моложе меня лет на двадцать.

— Гораздо меньше!

— Ты — дочь человека, работающего в комитете по здравоохранению. И ты мусульманка.

— Моя вера так важна для тебя? — удивилась Алсу.

— Она важна для твоей семьи. Я не планирую жениться вторично.

— Кто говорил о свадьбе?

— Этот вопрос всплывет рано или поздно, ведь в вашей среде…

— В «нашей» среде?

— Ты понимаешь!

— А нельзя просто пустить все на самотек? Почему все время нужно оглядываться, соблюдать правила и кого-то ублажать?

Мономах не впервые слышал подобные слова и отлично знал им цену: если женщина говорит «оставим все как есть», это буквально означает «хочу фату, лимузин и куклу на капоте»! Алсу ему нравилась. А кому не понравилась бы высокая, фигуристая девушка с мозгами? Но он не хотел ее обманывать. Неожиданно Алсу сделала шаг назад.

— Кстати, о семье, — сказала она. — Я ведь за тем и приехала!

Не иначе, на свадьбу пригласить? Мономах весь подобрался.

— Я кое-что выяснила, — продолжила Алсу, подходя к дивану и усаживаясь на него, скрестив ноги. Мономах не мог не отметить, что получилось грациозно — как и все, что делала молодая кардиолог.