Два года спустя после грозы, которая отложила мой первый поход на стадион так надолго, я сидел под самой крышей, нет, тогда еще крыши не было — козырек, кажется, который прикрывал несколько последних рядов, вот аккурат здесь, на этом месте, где сейчас сидят фанаты лондонского «Челси», вот отсюда я и смотрел свой первый футбол вживую. Первое, что поразило — не было комментатора. Вот оно — первое проявление того, что предначертано. Я даже спросил отца, как это — весь матч не будет комментатора? А как же понять, кто с мячом, и что вообще происходит на поле?!

Александр Мирзоян бил пенальти как раз в нашу сторону, 80 тысяч зрителей замерли — «Спартак» проигрывал финал Кубка СССР выскочке из Ростова-на-Дону. Обстановку разрядил чей-то голос на соседних местах, когда на табло показали крупным планом солдата в форме с погонами (телекартинка на табло — олимпийское ноу-хау), этот голос весело и громко произнес: «Смотрите, Хиде уже сержанта дали». Народ покатился со смеху — один из лучших игроков «Спартака» Вагиз Хидиятуллин как раз в том сезоне перешел, точнее по советской традиции — его перешли, в ЦСКА. Но смеялись недолго: Мирзоян с пенальти попал в штангу. Мог ли я тогда подумать, что когда-нибудь спрошу его лично: Александр Багратович, ну как же вы тогда смазали, а?

Есть три пенальти, которые я буду помнить всю жизнь. Не промах Роберто Баджо в финале чемпионата мира 94-го года, когда я неистово болел за Италию, и не удар Василия Кулькова в холодном 90-м, когда после промаха Барони, был его черед в серии послематчевых пенальти с «Наполи», очень нужно было забить, Кульков забил, и «Спартак» совершил невероятное: выбил из Кубка чемпионов итальянцев с великим Марадоной в составе. Нет, не это. Я буду помнить вот тот звонкий удар мяча о штангу в гробовой тишине замерших 80 тысяч «Лужников», когда промахнулся Мирзоян, и свой, тоже в кубке, только не СССР или чемпионов, а Москвы, когда, играя в детской команде, выпросил у тренера разрешения ударить, попал в крестовину и с тех пор пенальти больше не бил никогда — вот так рождаются комплексы.

Ну а самый главный пенальти — самый первый, с которого все и началось. Я не был лучшим футболистом в школьной команде первоклассников, но быстро бегал, и меня взяли в команду на первенство района. Решающий матч мы проигрывали с крупным счетом, и когда на последний минуте в ворота нашего соперника назначили пенальти, который уже совсем ничего не мог изменить, я попросил разрешения у нашего учителя физкультуры пробить. «Да бей, какая теперь разница», — махнул он рукой и ушел в раздевалку, потому что уже действительно было все равно. Всем, кроме меня. А ведь получается, что этот удар в маленькие ворота школьного зала стал едва ли не важнейшим звеном в цепи событий, которые в итоге привели меня в мою профессию: вложив в удар все имевшиеся силы, я чуть не порвал сетку, и бывший футболист, работавший учителем физкультуры в школе, где проходил чемпионат, подошел ко мне и спросил, не хочу ли я заниматься футболом. Оставалось только заручиться поддержкой родителей, но разве мой папа мог быть против?

Так я оказался сначала, как раньше говорили, «в футбольной секции», а затем в клубе «Спартак-2», за который отыграл шесть лет сначала в нападении, а потом в полузащите. С амплуа я определился сразу. Ясно, что не вратарь.

С тем как незавидна вратарская доля я столкнулся, когда был пионером 8 отряда. Пионерский лагерь был огромный, и когда физрук объявил, что будет работать футбольная секция, записываться пришло столько народу, что шеренга выстроилась чуть ли не во всю длину футбольного поля. Тренировать такую ораву физрук посчитал нецелесообразным и предложил организовать турнир. Дело оставалось за малым: поделиться на команды. Для футбола на большом поле даже в таком возрасте и при отсутствии каких бы то ни было навыков без разделения на амплуа никак не обойтись. Студент-физрук решил никому своего мнения не навязывать и просто спрашивал: «Кто хочет стать нападающим, шаг вперед! — Вышли почти все — Полу защитником?.. — Защитником?.. — Вратарем? — К этому моменту в шеренге остался только один мальчик. Он оказался единственным, кто хотел стать вратарем, кажется, его звали Толик. С ним почти никто не дружил. Он чаще всего оставался один, весь в себе. Как и положено вратарю. Игра где-то там далеко на горизонте, а он один на один с самим собой в этих воротах, которые, помню, в детстве казались такими огромными, да и теперь, когда чаще приходится играть на мини-футбольных площадках с гандбольными воротами, выйдешь раз в год на настоящее поле, смотришь на настоящие ворота — какие же все-таки огромные!

Я, конечно, не застал игру Яшина, Маслаченко или Жмелькова, но и мне повезло видеть если не вживую, то хотя бы по телевизору игру самых замечательных вратарей.

Одно из самых ярких вратарский воспоминаний у меня связано, конечно, с Ринатом Дасаевым. Вот мы с отцом на трибунах Лужников сидим за воротами, соперник «Спартака» подает угловой. Мяч летит в штрафную и тут надо всеми к этому мячу взлетает вытянувшийся в струну Ринат, намертво его забирает и падает на газон. «Неужели не больно?» — думаю я.

Чемпионат мира 82 года принес Ринату мировую известность. Я с трудом могу вспомнить вратарские подвиги этого турнира, но один эпизод врезался в память навсегда, эпизод, который, наверное, произвел впечатление на тех, кто потом назвал Рината Дасаева одним из лучших вратарей чемпионата мира в Испании. Сейчас даже не вспомню, с кем играли, кажется, с Шотландией.

Навес с фланга и нападающий соперника с близкого расстояния словно гвоздь вбил мяч в угол ворот Дасаева. Удар, к тому же, был еще и впротивоход. Ринат умудрился вытащить этот удар. Сколько оборотов совершило тогда его тело по газону футбольного поля после того как он совершил бросок под самую штангу. Мне казалось тогда не меньше десяти.

Однако самое яркое вратарское воспоминание у меня связано не с Ринатом, а с тем, кто впоследствии стал его надежной сменой и в клубе и в сборной.

Когда уходит легенда, это всегда непросто и для тренеров и для болельщиков, особенно когда речь идет о такой важной позиции, как вратарская.

В какой-то момент стало ясно, что Дасаев карьеру в «Спартаке» заканчивает: границы открылись, и было бы странно, если бы один из лучших вратарей мира не попробовал бы свои силы в хорошем европейском чемпионате. Естественно, встал вопрос о преемнике, ведь именно Дасаев был основным вратарем «Спартака» после возвращения клуба из небытия Первой лиги.

Я запомнил тот матч очень хорошо. 1987 год, Дасаев получил травму перед, как обычно, сложным выездным матчем в Вильнюсе против яркого игрой и раскраской формы местного «Жальгириса». Место в воротах занял некто Станислав Черчесов. Это был какой-то ужас. Мяч буквально выпадал из рук молодого голкипера, который не поразил ни статью, ни каким-то особенным талантом. Ошибка за ошибкой привели к тому, что «Жальгирис» одержал, наверное, свою самую значительную победу в истории клуба, разгромив знаменитых гостей со счетом 5:2, и когда через некоторое время Дасаев все-таки уехал в Испанию, и выяснилось, что «Спартак» сделал свой выбор в пользу Черчесова, я подумал: нет, только не это!

Так началась карьера одного из самых стабильных вратарей в российском футболе. Казалось бы, вопреки. А все зависит от того, кто окажется рядом, даст ли он тебе второй шанс, ну и, конечно, от того, как ты им сумел воспользоваться. Примерно то же самое произошло впоследствии со мной, и определило — быть мне комментатором или нет.