(с) Ульяна Соболева. Позови меня

Ничего более жуткого со мной никогда не происходило. Даже само похищение теперь не казалось настолько ужасающим, как то, что творилось сейчас. Меня приволокли в подвальное помещение. Спустили на лифте в самые недра ада, как мне казалось. Здесь только одна атмосфера и понимание, что ты под землей, уже сводили с ума.

– Встала на колени!

Разрывая сознание резким приказом, от которого вдоль позвоночника поползли мурашки. Паника захватила все мое существо, и мне стало от нее почти физически больно. Чьи-то руки беспощадно пнули меня вперед, сдирая повязку с глаз. Я упала на пол, ослепленная ярчайшим светом, как в операционной, настолько режущим, что от него паника становится еще сильнее. Дунула вверх, так, чтоб волосы не закрывали и без того почти ослепшие глаза, но непослушные пряди заслонили всю видимость, и от этого становилось еще более жутко.

Куда меня притащили? Что это за страшное место…я не хочу здесь находиться, мне слишком невыносимо. На крюке, вбитом в потолок, висел мужчина…он был мне знаком. Один из тех, кто схватили меня и засунули в минивэн там на дороге. Избитый, растерзанный, окровавленный он висел и тихо, хрипло стонал от боли. Кошмар наяву. Я никогда не видела чьи-то страдания настолько явно. За что его так избили и почему меня притащили сюда…на все это смотреть. Я не хочу. У меня нет на это никаких сил. Меня трясет от холода и от страха, нет, хуже – от некоего суеверного ужаса. Я бы закричала, но мой голос – он словно пропал, я онемела и застыла. Когда человека окутывает настолько сильный страх, он не может издать ни звука…Как в жутком сне, когда открываешь рот, но на самом деле не можешь закричать.

Комната небольшая, но с очень высокими потолками. И…мне кажется, я бы не так боялась, окажись в кромешной тьме. Когда меня схватили, я начала сопротивляться, но это было бессмысленно. Мои руки выкрутили и закрепили высоко над головой, засунули в железные браслеты, свисающие на цепях, прикрепленных кольцом в потолок, а ноги расставили в стороны и привязали к торчащим из пола скобам. Меня как будто совершенно распяли, не забыв так же защелкнуть на горле кожаный ошейник. Я почему-то обрадовалась, что он не железный…но, скорее всего, зря. Здесь все продумано до мелочей. Все продумано, чтобы причинять боль. И мне ее причинят…Вот только за что?

Теперь мне было видно несчастного мужчину, который телепался на крюке. Я не знала, за что его схватили и почему так жутко обошлись и при чем тут я.

А потом сзади показалась чья-то тень. Возле меня кто-то появился, совсем рядом.

– Ты…знаешь его?

От звука этого голоса я вся обмякла, у меня задрожали колени, и все тело наполнилось трепетом, граничащим все с тем же ужасом. Я бы узнала этот голос из тысячи, из миллиона других. Противоестественно и извращенно отвратительно я обрадовалась его звуку. Передо мной стоял Вахид. Его угольно-черные волосы были заглажены назад, глаза устремлены на меня из-под красиво очерченных аккуратных широких бровей, губы слегка поджаты, но при этом они не переставали манить своей выпуклой алой чувственностью. Люди не могут быть настолько красивы…так не бывает, они не могут своей красотой затмевать все мысли и заставлять заходиться от какого-то раболепного и суеверного восхищения вперемешку все с тем же страхом. Потому что твой мозг осознает, что, как бы ни был красив хищник, он, скорее всего, тебя сожрет.

– Н..нет!

– ЛОЖЬ!

В эту секунду я поняла, почему ошейник кожаный, его дернули сзади, и он сомкнулся на моем горле плотнее, перекрывая дыхание.

– Я…я видела его всего один раз, когда он меня схватил.

– Он твой любовник?

Голос звучит одинаково спокойно, но мне кажется, он стал более грубым и мрачным.

– Нет…нет!

Глаза в глаза…Боже! Я никогда не видела более красивых глаз. Это самые невероятные и сумасшедше прекрасные глаза на свете. Настолько же беспощадно ледяные и безумно, не по-человечески светлые. Цвета прозрачного идеально чистого изумруда с темными разводами у самого зрачка. Я застыла, замерла будто зачарованная, словно онемевший жалкий кролик перед огромным и смертельно опасным удавом. Вахид прищурился. Он поднял руку и очень медленно убрал волосы с моего лица, погладил одну щеку, потом другую, тронул подбородок, скулы. И я вся словно пронизалась острейшими и горячими искрами тока. Рука взметнулась и сдавила мои щеки с такой силой, что у меня потемнело перед глазами. Казалось, он свернет мне челюсти…но вместо этого я вся наполнилась немой и пронизывающей болью. Она исходила из его глаз, они буквально резали меня изнутри, раздирали мой мозг, полосовали грудную клетку.

– Откуда ты взялась? Это он тебя подослал? Или кто?

– Никто…они схватили меня на…

Заткнул мне рот ладонью очень грубо, причиняя боль, потом осмотрел с ног до головы, и мне показалось, что его глаза странно сверкнули.

– Давайте!

Кивнул своим людям, и я увидела, как они опускают мужчину с крюка, как ставят его на пол на колени, и один из них хватает его за волосы, а второй палач в маске расстегивает ширинку и достает член.

– Его оттрахают, как девочку, на твоих глазах, если ты не скажешь правду!

Неумолимо шепчет мне в лицо Вахид и затягивает сильнее на моем горле ошейник.

– Это правда…я…никогда…его…

Несчастный стонал, орал, я не смотрела. Меня беспощадно тошнило.

– Ты можешь это прекратить…если скажешь правду.

– Это…это правда.

Мои глаза видят только его лицо. Я не знаю, насколько это ужасно – смотреть на него и понимать, что так же прекрасен сам дьявол, если он поднялся из ада, чтобы покарать меня за грешные мысли…покарать за то, что я не могу возненавидеть своего палача и хозяина. Он отпускает мой ошейник и берет в руки хлыст, разворачивается к несчастному доставщику…так, кажется, их назвали девушки. Сильные, накачанные мышцы моего палача выделяются под обтягивающей черной водолазкой, облепившей его тело. Смертельно опасный хищник. Невероятно изящен и в тот же момент смертоносно мощен. Он склоняется над задыхающимся и рыдающим доставщиком.

– Где ты ее взял?

– У…дороги. Менты отдали. Сказали, шлюха.

Замахнулся, и хлыст прошелся вдоль позвоночника мужчины, тот на секунду застыл, а потом затрясся от адской боли. Хлыст опустился ему на спину еще несколько раз, пока мужчина не растянулся на полу, задыхаясь и корчась от пронизывающих его волн электричества.

– Лакомьтесь! Эта девочка теперь ваша!

– Нет, император…молю, нееет! Только не…это…нет…

Это звучит как «фас» – на мужчину набрасываются банахиры, и меня выворачивает от понимания, что они с ним делают. Ко мне приближается Вахид с хлыстом в руках.

– Это не просто плеть…она пронизана током. Каждый удар причинит тебе такую боль, что ты сойдешь от нее с ума и будешь мечтать о смерти.