— Я тоже не в восторге, но если это работает…

Она на секунду отвела взгляд.

— А что насчет Мичелл и Тома? Какую тактику ты используешь в этом случае?

— Никакую, — вздохнул он. — Я должен был предупредить тебя?

— Значит, ты знал?

— Скажем так: я предполагал. И надеялся, ошибаюсь.

— Тогда почему не поддержал меня, когда я сказала о звездах?

Снова вздохнув, Майкл отпустил ее и перекатился на спину.

Она приподнялась на локте и посмотрела на него сверху вниз.

— Ну?

Он не отвел взгляда.

— После того как ты ушла, мы говорили об этом. Вы же виделись с ним вечером?

Она кивнула.

— Но имени Мичелл не упоминали. Так о чем вы говорили?

— Ему кажется, что Мичелл способна влезть в шкуру Рейчел, как никто другой.

— Но это смешно!

— Дорогая, ни один из нас не прошел через то, что досталось ему. Нам это может показаться нелогичным, но… Кстати, это единственное, на чем он настаивает.

— Ты шутишь? Том собирается заставить нас согласиться?

Майкл молчал.

Эллен смотрела в окно на освещенный бассейн перед домом. Гнев возвращался к ней быстро и неотвратимо, и она спрашивала себя: причиной тому страх или ревность? Или Мичелл действительно не подходит на роль? Пожалуй, все вместе, но единственный аргумент, который она может выдвинуть, — третий.

Она повернулась к Майклу.

— Думаешь, она годится на роль? — требовательно спросила Эллен.

Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Должен признаться, не ее я видел в этой роли. Но если Том хочет… Я знаю, ты не хочешь этого признавать, но Мичелл — чертовски хорошая актриса. Да, она не похожа на Рейчел, но она могла бы привнести больше страсти и правдоподобия в роль, чем кто-то другой. Не только из-за таланта, но и потому, что ее взгляды, ее жизненная позиция совпадают с позицией Рейчел.

— А как же звезды?

— У нас есть Конвей, этого, в общем, достаточно.

Она смотрела мимо него, на лампу возле кровати, льющую оранжевый свет на серебристо-полосатые стены. Конечно, одной звезды достаточно. Том Чамберс знаком с Мичелл, ему с ней удобно, поэтому роль получит она, а не Мэтти. Все просто.

— А если буду возражать? Ты поддержишь меня?

Майкл пожал плечами:

— Мы в руках Тома.

Эллен встала с кровати, пошла в ванную и громко хлопнула дверью. Раздеваясь, она кипела от ярости и, увидев вещи Майкла, аккуратно разложенные на краю раковины, схватила их и бросила в мусорное ведро, потом подошла к мусоропроводу и опрокинула туда. Она взяла свой халат, накинула и повернулась к зеркалу. Когда она начала снимать макияж, дверь открылась, Майкл возник на пороге и стал наблюдать за ней в зеркало.

— Скажи мне, — проговорила она с горечью, — где она будет жить, когда приедет сюда сниматься? С нами?

Лицо Майкла в зеркале становилось все тверже.

— Десять дней! — кипела Эллен. — Я согласилась на десять дней и еще на две недели в наше отсутствие. Я не потерплю ее дольше этого срока. Ты слышишь? Если ты думаешь, что, снимаясь, она будет жить у нас, ты ошибаешься! Запомни: я вообще тогда не соглашусь терпеть ее в доме, ни секунды.

Майкл повернулся и ушел. Через несколько минут она вернулась в спальню и легла рядом:

— Ты ревнуешь к женщине, которую даже никогда не видела, — резко бросил Майкл.

— Ты даешь мне хороший повод для этого, — ответила она, отворачиваясь.

Прошло несколько минут.

— Это не ревность, — наконец произнесла она, — а по профессиональным соображениям. Ты не профессионал, если не отстаиваешь то, во что веришь.

— То, во что ты веришь, — уточнил он. — И твоя вера базируется на инстинкте собственности, ты не можешь избавиться от навязчивой идеи о…

Эллен рывком повернулась к нему.

— У меня нет никакой навязчивой идеи! — завопила она.

— Да пойми ты, я люблю тебя, а не ее! — заорал он в ответ. — Но, да будет тебе известно, она великолепная актриса! И она будет жить в этом доме, а не где-то еще, когда будет приезжать в Лос-Анджелес!

Эллен просто испепеляла его взглядом.

— Предупреждаю тебя, — процедила она, — я сделаю все возможное, чтобы убедить Тома Чамберса изменить свое мнение. Но если это не удастся, меня ты здесь больше не увидишь. Никогда, запомни, никогда я не стану жить под одной крышей с тобой, Робби и с ней.

Полуденное солнце вовсю сияло над южным побережьем Калифорнии, когда самолет, в котором летела Мичелл, наконец пошел на посадку. Путешествие оказалось долгим и неудобным — салон маленький и битком набитый пассажирами, и нечего было даже думать встать из кресла, чтобы размяться. Однако теперь все позади. И единственное, чего она ждала, пройдя таможенный досмотр и выкатив багаж в зал, — это встречи с любимым, драгоценным маленьким мальчиком, которого она не видела больше восьми месяцев.

Она пробиралась через гущу встречающих, плотную, шумную, разноголосую, чужие спины мешали, прямо перед ней медленно двигалось целое семейство. Светлые волосы до плеч, модно подстриженные перед самым отъездом, выделяли Мичелл в толпе, состоящей главным образом из азиатов, а рост позволял уловить даже малейший проблеск свободного пространства. В итоге они с Робби обнаружили друг друга одновременно. Он завопил:

— Мама! — и побежал к ней, а она, бросив багажную тележку, кинулась ему навстречу.

— Дорогой! — воскликнула она, обнимая Робби. — О мой дорогой, я так скучала! Дай мне посмотреть на тебя. О, Робби, ты вырос, ты такой красивый и большой. Можно мне тебя поцеловать? Ты не слишком взрослый, ты мне разрешишь? — Она смеялась сквозь слезы, а он обнял ее за шею и прижался губами к ее губам. — Какая страсть! — засмеялась она. — О Боже, не могу поверить! Как же я тосковала без тебя! А папа здесь?

— Он — там. И Том. Мы все приехали тебя встречать. И папа сказал, что мы можем завернуть в «Макдоналдс» по дороге домой, если ты не слишком устала. Ты же не устала, да, мама?

— Нет, — засмеялась она, убирая со лба его волосы и с обожанием глядя ему в лицо. — Я не очень устала.

— Еще не наобнимались? — раздался знакомый голос у нее за спиной.

— Том! — закричала она и повернулась. Она едва не споткнулась о багажную тележку, но он подоспел на помощь. — О Боже! Это ты! Как я рада тебя видеть! Это просто замечательно!

— Я тоже рад тебя видеть, — признался Том, обнимая их с Робби и пытаясь удержать тележку.

— Папа! Папа! — кричал Робби, извиваясь, чтобы высвободиться из рук Мичелл и кинуться к Майклу. — Дай мне Спота, папа! Спот, иди сюда, мой мальчик. Мама, это Спот. — Он поднял небольшую черную собачку и повернул ее мордочкой к матери, приглашая разделить его восхищение.