срок. Кроме того, за три последних месяца ее ни разу не вырвало, а мать рассказывала, что буквально не отходила от унитаза с каждым из четверых детей.

И вот теперь этот мерзавец утверждает, что она в положении!

Самое неприятное во всей этой истории было то, что все предыдущие пациенты остались от целителя без ума. Выходило, что парень – не какой-нибудь шарлатан и дело свое знал. Стало быть, к его словам стоило прислушаться. Но как прислушаться? Как?! Допустить мысль, что она действительно ждет ребенка?!!

Пока Валя думала да гадала, как быть, наплевать ли на диагноз знахаря или, наоборот, поверить ему, подъехал на своей «десятке» Тенгиз. Валя его и не заметила, прохаживаясь взад-вперед под фонарем и беседуя сама с собой. Тенгиз пару раз посигналил ей. Она вздрогнула, подняла голову и со всех ног бросилась к машине.

– Привет. – Тенгиз распахнул дверцу и ждал, пока она подбежит. На переднем сиденье лежала коробка шоколадных конфет, импортная, дорогущая, свеженький ананас с хвостатой макушкой и связка толстых, янтарно-желтых бананов. – Домой поедем, – проговорил он, перекладывая продукты назад. – Я стенку купил, будем обмывать. Сейчас в супермаркет заскочим, возьмем еще чего-нибудь мясного и салатов, а вино у меня есть, вчера друг из Алушты приехал, привез в подарок пять бутылок.

Валя слушала его, кивала и устраивалась на сиденье.

– Закрывай, – велел Тенгиз, нажимая на газ.

Она хлопнула дверкой и расстегнула «молнию» на куртке – в салоне было жарко, как в бане.

– Совсем сними, – посоветовал Тенгиз. Сам он был в одном свитере, мягко облегавшем его гибкую фигуру.

Валя послушно стащила куртку, бросила ее на заднее сиденье. К ней постепенно возвращалось обычное, хорошее расположение духа, однако где-то в глубине маленькой колючей занозой продолжало гнездиться беспокойство. Она пыталась прогнать его, щебетала без умолку какую-то чушь, звонко, заливисто хохотала, целовала Тенгиза в губы, мешая ему вести машину. Тот уже еле сдерживался, на каждом светофоре обнимал Валю, лез к ней под джемпер, глаза его блестели, к лицу прилила кровь.

Когда они наконец доехали, оба сгорали от желания и нетерпения. Кое-как бросив в прихожей пакеты с продуктами, Тенгиз потащил Валю в комнату. В этот раз он был ненасытен, как никогда, и она, заражаясь его неистовостью и страстью, окончательно расслабилась, отвлеклась от тревожных мыслей, почувствовала легкость и экстаз.

Потом они устроили настоящий пир прямо в постели. Тенгиз приволок из кухни столик, накрыл его салфеткой, поставил пару бутылок запотевшего от холода «Вазисубани», салат из спаржи, ветчину, нарезанный дольками ананас и бананы. Валя с аппетитом поглощала роскошные яства, к которым уже успела привыкнуть, а заодно рассматривала покупку.

Стенка оказалась роскошной: из светлой ольхи, инкрустированной оригинальными узорами, со множеством секций и полочек. Огромный, изнутри зеркальный бар, изысканная «горка» для столовой посуды. Услышав о стоимости, Валя присвистнула.

– Отец подарил, – как обычно, с горделивым самодовольством проговорил Тенгиз.

Она уже не удивлялась этим словам, прекрасно зная, что Муртаз Аббасович решает все проблемы сына с размахом и щедростью, ни на что не скупясь. Тенгизу стоило лишь захотеть, и отец достал бы для него все, что угодно, исключая разве что луну с неба. Видимо, после смерти жены парень был единственным светом в его окошке, а секретарша Лидия Александровна услаждала только тело хозяина, но отнюдь не его душу.

Осмотрев «стенку» со всех сторон, любовники вновь вернулись к постельным забавам и пришли в себя лишь к полуночи. Несмотря на то что день был для обоих тяжелым, спать не хотелось. Тенгиз пощелкал пультом, отыскал какую-то спортивную передачу и уткнулся в экран. Валя полулежала рядом, как всегда удобно устроив голову у него на груди, распустившиеся волосы плащом окутывали ее плечи и грудь.

– Тенгизик, – позвала она тихонько, глядя в потолок, по которому скользили смутные тени от пробивающихся сквозь шторы уличных огней, – а, Тенгизик!

– Что? – Он рассеянно потрепал ее по щеке.

– Я… хочу тебя спросить об одной вещи.

– Какой вещи, Валя-Валентина? – Он слегка убавил звук, выжидающе глянул на Валю и улыбнулся.

Она сглотнула сухой, неприятный комок в горле и произнесла как можно спокойней и равнодушней:

– Вот если бы… если бы оказалось, что у нас… будет ребенок? Что тогда?

Улыбка моментально сбежала с лица Тенгиза, оно сделалось тревожным и напряженным.

– Ты смеешься надо мной, Валя-Валентина? Смеешься, да?

– Смеюсь, конечно. – Валя нежно погладила его по волосам.

– Это глупый юмор. – Тенгиз вздохнул с видимым облегчением. – Очень глупый.

– Глупый, – согласилась Валя. Помолчала чуть-чуть и прибавила совсем тихо, едва слышно: – Ну а все-таки, если бы…

– Нет, – непривычно резко произнес Тенгиз и аккуратно отстранил от себя ее руку.

– А почему, можно спросить?

– Потому.

– Это не ответ. – Валя изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, даже кулаки стиснула незаметно под простыней.

– Это ответ. Никакого ребенка быть не может. Не должно.

– Но почему?! – Она, уже не сдерживаясь, выпрямилась на постели, требовательно и вопросительно заглянула ему в лицо. – Разве ты меня не любишь?

– Люблю.

– И я тебя люблю. Значит, мы можем расписаться. Станем мужем и женой и родим маленького. Что тут не так?

Тенгиз с силой надавил на пульт, телевизор щелкнул и погас.

– Все не так. Все. Я не могу жениться на тебе.

– Не можешь? – упавшим голосом переспросила Валя.

– Не могу. Исламский закон строго карает за брак с немусульманкой. Это против Аллаха.

– Разве ты веришь в Аллаха?

– Я – нет. А отец еще как.

– При чем здесь отец?

– При том. Он не перенесет этого. Для него такое… а! – Тенгиз безнадежно махнул рукой. – Даже говорить нечего.

Он надолго замолчал. Валя исподлобья смотрела на него, тоже молча, тяжело. Ей казалось, неведомая, страшная сила вдруг пригвоздила ее к земле, рухнув на плечи. Наконец она произнесла другим, отрешенным тоном:

– Значит, мы никогда не сможем быть вместе?

– Почему? – искренне удивился Тенгиз. – Разве сейчас мы не вместе? И будем сколько хотим. Я на тебя никаких денег не пожалею. Хочешь, к морю поедем? Прямо на Новый год, хочешь? – Он ласково взял Валю за руки.

– Я не про то. – Она отодвинулась от него подальше на кровати, растрепанные волосы заслонили ей лицо. – Ты не понимаешь.

– Не понимаю – что?

– Мы никогда не будем вместе по-настоящему, по-нормальному, как это принято у людей.

– У людей принято по-разному, Валя-Валентина.

– Ничего подобного! – запальчиво возразила Валя. – Значит, когда-нибудь ты женишься на другой, она родит тебе ребенка, а меня ты забудешь. Забудешь нашу любовь! – Она почти кричала. Или плакала.

– Глупости! – Тенгиз тоже повысил голос. – Я не собираюсь