– Аркан! Я – Вьюга! Атакован несколькими группами общей численностью в 20–30 боевиков. Духи применяют переносные гранатометы. Атака поддерживается пулеметным огнем. Держимся.

– Держитесь!

Тут же на связь вышли командиры 7-й и 9-й парашютно-десантных рот. Их доклады были практически идентичны докладу капитана Телинского. Позиции десантников внезапно, без подготовки, были атакованы немалыми силами противника. Подразделения вступили в бой.

И только Стрельцов доложил, что в зоне ответственности 8-й роты ничего не происходит – несмотря на то, что наблюдателями замечено довольно оперативное движение неизвестных сил в северо-западном частном секторе. Голубятников приказал продолжать наблюдение за сектором и подготовиться к отражению атаки. Если духи пошли с севера, северо-востока и востока, то обязательно проявят себя и на северо-западном направлении. Комбат вызвал к себе командира приданной десантно-штурмовой роты капитана Уханина.

– Твои бойцы заняли позиции?

– Так точно!

– Хорошо! Твоя задача – держать здание КНП. Будь постоянно на связи!

– Так точно!

– Свободен!

Уханин вышел в коридор. Голубятников взглянул на связиста и хотел отдать распоряжение вызвать командира дивизии, как дом содрогнулся от сильных ударов. Начальник штаба, отслеживающий обстановку через окно, используя триплекс, снятый с боевой машины десанта, крикнул:

– Командир! Мы обстреляны из гранатометов. Стреляли из частного сектора. На нас прет группировка численностью… короче, солидная банда духов.

По стене прошла очередь. Пули, пробив защиту окна, ударили в комнату.

И тут же прошел доклад от Стрельцова:

– Командир! На объект выдвигается многочисленная группа боевиков, ведущая на ходу огонь по всем зданиям.

– Приказываю уничтожить противника! – крикнул в микрофон Голубятников.

Позиции 8-й роты взорвались ответным пулеметно-автоматным огнем. Командир приданной роты доложил, что боевики, используя укрытия, приближаются и что часть из них пошла на запад. Это было неожиданно. На запад – это к парку Ленина. Но там российские войска. И этого командование сепаратистов не знать не могло. Значит, бандиты решили обойти позиции батальона и ударить с фланга, так как тыл надежно прикрывают подразделения Псковской дивизии. Начальник штаба полка, заместители комбата и особист, разобрав оружие, разошлись по второму этажу и также вступили в бой.

Вскоре Голубятникову стало ясно: главная цель ночного штурма боевиков – КНП батальона. В штабе сепаратистов рассчитывали, что с уничтожением командования батальона роты потеряют управляемость, бойцы и офицеры будут деморализованы, и тогда второй волной удастся наконец сбить десантников с позиций и, если не уничтожить, заставить уйти с привокзальной площади. То, что не удалось сделать днем, бандиты решили осуществить ночью. И надо признать, удар боевиков оказался неожиданным. Но он не застал батальон врасплох.

На связь вышел командир артиллерийской батареи:

– Аркан! Я – Байкал!

– Я – Аркан! Слушаю! – ответил Голубятников.

– Вы атакованы?

– Да!

– Что делать мне?

– Ничего. Применять артиллерию мы не можем, так как находимся в прямом контакте с противником.

– Может, пройтись по их тылам? По частным секторам, восточному кварталу и району гостиницы?

– Не надо. Береги боеприпасы, они еще нам пригодятся.

– Вас понял! Батарея готова открыть огонь.

Не успел Голубятников передать гарнитуру радиостанции связисту, как Р-159 сработала сигналом вызова.

– Я – Аркан!

– Я – Питон! – На связь вышел командир дивизии. – Что у тебя происходит, Аркан?

– Плацдарм атакован боевиками. Духи ведут штурм по всем возможным направлениям. Роты вступили в бой.

– Почему сам не доложил об этом?

– Прояснял обстановку.

– Вас могут поддержать мои подразделения.

– Пока этого не требуется. Достаточно того, что они прикрывают тыл.

– Держи меня в курсе событий! До связи!

Отбросив гарнитуру, комбат схватил автомат, выбил из проема окна мешки с песком, выглянул наружу. Увидел трех боевиков, бежавших к зданию по улице мимо торца дома, обороняемого 9-й ротой. Прицелился, дал три короткие очереди. Боевики рухнули на землю. И тут же проем буквально вздыбился фонтанами от вражеских пуль. Вовремя комбат успел отпрыгнуть в сторону. Стряхнул с камуфляжа пыль. Проговорил, взглянув на связиста:

– Не хреново бьют, Сережа, да?

– Так точно, товарищ подполковник! Так и выстрел гранатомета сюда запустить могут. И сожгут нас вместе с радиостанцией.

– Уйди в комнату отдыха, – приказал Голубятников. – Из нее окно выходит во двор, туда духи не прорвутся.

– А вы?

– Я останусь здесь. Ты, главное, не потеряй станцию!

Проводив связиста в безопасное место, сохранив возможность держать связь с подразделениями и штабом дивизии, обеспечивая управление боем, Голубятников вновь выглянул в окно, но боевиков не увидел. Услышал интенсивную стрельбу в районе первого этажа. Видимо, боевикам удалось подойти вплотную к зданию и войти в «мертвую» для второго и третьего этажа зону. Комбат рванулся в коридор. Из соседних помещений старшие офицеры и бойцы второго взвода приданной роты продолжали вести огонь. Значит, они видели противника.

– Выдрин! – крикнул связисту Святослав.

– Я!

– Займи прежнее место!

– Есть!

Комбат заглянул в соседнее помещение. У одного из окон заместитель по вооружению майор Корсаров перезаряжал автомат.

– Виктор! Как тут у вас дела?

– Нормально, командир! Хреново одно: ничего не видно. Цель определяешь по движению или вспышкам от выстрела.

– Много боевиков прорвалось к зданию?

– Нет! Большинство, а может, и все, отошли обратно в частный сектор.

В коридор вышел начальник штаба:

– Ну, вроде первую атаку отбили. Пойдут ли духи на повторный штурм?

– Хрен их знает. Ты вот что, Серега, пройди на КНП, будь на связи, я спущусь к Уханину.

– Понял. Выполняю!

Голубятников спустился на первый этаж, где расположился весь первый взвод приданной десантно-штурмовой роты и отделение второго взвода. Два отделения держали оборону на втором этаже вместе со связистом, подразделением охранения и старшими офицерами усиленного батальона. Командир роты встретил Голубятникова докладом:

– Товарищ подполковник, атака боевиков отбита!

– Как твои бойцы? – спросил комбат.

– В порядке! Меня беспокоит группа, что ушла на запад. Она в бой не вступила. И уйти далеко не могла.