Разделочная доска с нарезанными помидорами и луком ожидали готовки на кухонном столе, а в воздухе витал аромат свежего базилика. Эва в кухне не танцевала, и, поскольку до этого, проверяя канаты, он слышал, как начал работать насос, он сделал предположение, что она в душе.

Его мозг нарисовал ему эту дивную картину прежде, чем он успел себя одернуть. Не думай о том, как она принимает душ. Ему пока следовало сходить к себе в комнату и достать оттуда кое-что из вещей. Свежую одежду, туалетные принадлежности.

Блэйк вошел в спальню, и оказалось, что она вовсе не в душе. Он замер на пороге при виде ее обнаженных загорелых плеч.

Эва подняла глаза на Блэйка. Взгляды их встретились, и на несколько мгновений оба онемели от неожиданности. Сегодня они хорошо провели время. Блэйк вел себя все более раскованно, и ей начинало казаться, что, возможно, она ему даже нравится; прямо противоположные чувства она испытывала еще накануне, потерпев неудачу.

Ей почему-то казалось неимоверно сексуальным, как он управлял лодкой. Возможно, тому служил образ все умеющего капитана, а может, футболка, которая облегала его мощные бицепсы.

Он был привлекательней, чем прошлым вечером, и живот ее напрягся от мысли, на что он был бы способен на этой большой роскошной кровати.

– Привет, – сказала она, нарушая тишину.

– Ой, прости, – произнес Блэйк, снова поднимая глаза – задача не из легких, учитывая, что на ней было лишь полотенце. – Я думал, ты еще в душе.

Эва поднесла руку к тому месту, где полотенце было заткнуто – прямо у нее на груди, – и с удовольствием отметила, что его взгляд метнулся туда же.

– Нет. Уже нет, – тихо произнесла она. – Я уже чистая и свежая.

Блэйк отстраненно глотнул пива, о котором и думать забыл.

– Да.

Легкая улыбка заиграла на губах Эвы; его выдавала реакция. Его истинное желание было очевидно.

– Ты что-то хотел? – спросила она. – Или втайне надеялся застать меня без одежды?

Блэйк нахмурился. Он уже доказал, что способен сдержать себя в ситуации, в которой сломалось бы большинство мужчин. И пускай прыгает за борт, если считает иначе.

Он снова заметил в ее глазах хищные искорки, так украшавшие ее томную женственность. До свидания, милая девчонка. Здравствуй, женщина-кошка.

Эва наблюдала, как раздражение Блэйка сменяется настороженностью, однако останавливаться не собиралась.

– Знаешь, не стыдно признаться в том, что между нами что-то есть, – сказала она, подходя ближе. – Для тебя важно не нарушить моего доверия, но поверь, ты не упадешь в моих глазах. И не стыдно хотеть.

Даже завернутая в полотенце, почти обнаженная, она умудрялась снисходить до него. Возможно, стоило высадить ее у замка, чтобы переночевала с королевой. По крайней мере, она не была бы здесь. Почти голой и соблазняющей. Инстинкт подсказывал ему, что от нее надо держаться подальше.

Ее голые плечи были совсем близко. Она подошла вплотную к нему. Вряд ли ему пришлось бы вытягивать руку, чтобы коснуться этих плеч. Чтобы притянуть ее к себе и дать их телам слиться.

Блэйк посмотрел ей в глаза, встретив ее откровенный, знающий вызов. Целый мир соблазна глядел ему в лицо.

– Это так. Но я упаду в своих собственных, – ответил он.

С полуулыбкой она чуть опустила веки, подобно экранной богине:

– Обещаю, я тебе не дам упасть.

После вчерашнего вечера она сменила тактику, теперь самоуверенности она предпочитала кокетство. И Блэйк решил, что эта Эва нравится ему больше. В голове своей в последние несколько лет он копался много. Прямо как сейчас. Махнуть на все эти мысли рукой и на время раствориться в Эве казалось ему интересным предложением.

Он смотрел на ее рот, на губы, готовые к поцелую. Он хотел бы облизать ее прямо здесь и сейчас. Облизать ее дивные ключицы.

Это так просто. Он облокотился плечом о дверной косяк.

– На время оставить мозги на тумбочке у кровати?

Эва, чувствуя, что он взвешивает ее предложение вместо того, чтобы сразу же отвергнуть, улыбнулась:

– Ну, не обязательно все мозги. Не забывай, что и главный половой орган называют мозгом.

Блэйк слегка фыркнул:

– Так говорят мужчины с мелкими пенисами.

Эва рассмеялась его быстрой и презрительной реплике. Внешне он оставался серьезным, но ответ мог бы сойти за шутку. Если бы он только улыбнулся своим потрясающим ртом.

Казалось, он начал поддаваться, и надежды ее не напрасны:

– Ну, это… – взгляд ее опустился к его ширинке, затем поднялся обратно, – к тебе не относится.

Стоило ей бросить эту фразу, и Блэйк вспомнил касание ее теплой руки. Как она ласкала его накануне – нежно и уверенно. И как ему это нравилось.

Он жаждал притронуться к ней. Погладить ее плечи, ее шею. Однако ее одеяние в виде полотенца напомнило ему, как она ранима. Напомнило, что она под его защитой.

Эва чувствовала, что он колеблется. Она улыбалась ему, не зная, удалось ли ей его убедить. Но подумала, что убедит, проявив осторожность. От ожидания у нее чуть не свело живот.

Она вздохнула, сделав шажок вперед:

– А девушкам с тобой нелегко, Блэйк Уокер.

Блэйк не доверял ее спокойному голосу. Ситуация становится опасной. Пора остеречься женщины-кошки.

Он мысленно шагнул назад.

– Я уверен, ты это выдержишь, – сухо ответил он.

Эва испугалась, что теряет его, но постаралась не паниковать. Она все еще могла преуспеть. Вне всяких сомнений.

– Ты же знаешь, какие мы, модели. – Она снова пожала плечами, с удовольствием отметив, что и это движение он не пропустил. – Нам всегда нужен рядом кто-то, кто говорит, какие мы красивые.

Блэйк боролся с желанием убеждать ее, нашептать ей заверения на ухо. Но вместо этого он выпрямился.

– О, ты прекрасна, Эва Келли, – сказал он. – Но мне нужно принять душ.

Холодный.

Эва подняла брови:

– Это приглашение?

Между ног у Блэйка поднималось восстание при мысли обо всем, что сейчас было возможно. Очень холодный.

– Нет, это не оно, – сказал он и повернулся, чтобы уйти.

Нет, нет, нет! Эва знала, что упустила его. Упрямец! И отказалась сдаваться.

– Блэйк.

Рука ее сзади легла ему на плечо.

Его спина напряглась. Он не хотел, чтобы она его трогала. Это будило в нем желание притронуться к ней. И не только притронуться. Он повернулся.

– Что? – нетерпеливо осведомился он. – Думаешь, пришло время предложить мне еще денег?

Эва ахнула. Он будто дал ей пощечину. Ее больно ранило, что он напоминал ей об оплате. Но больше ранило, что это звучало так дешево в его устах.