— Теперь, что касается второй стороны. Безусловно, нас хотели проверить на боевую и физическую подготовку. Именно по этой причине были подобраны нам и противники — здоровенные мешки с дерьмом, которые простого человека могут напугать одним своим видом. Если бы мы все вместе дружно, красиво, эффектно и эффективно побили их, вопрос о нашей командировке можно было бы снимать. Побить этих крупных дебилов могли только специалисты по «рукопашке». Или, скажем, профессиональные спортсмены, имеющие подготовку в единоборствах. Наш старший лейтенант, Николай Валерьевич Щетинкин, не зря весит шестьдесят с небольшим килограммов. Его внешний вид может привлекать агрессоров, как и внешний вид того самого старика с автозаправочной станции, с которого все и началось. При этом Николай Валерьевич по совершенной случайности раньше занимался боевым самбо и даже является мастером спорта международного класса по этому виду спорта. Он один оказал достойное сопротивление американским мешкам с дерьмом и без проблем уложил самого зверского и агрессивного. Капитан Никодимов вообще при схватке не присутствовал. Он ушел в это время в здание самой автозаправочной станции. Я все боевые навыки проявил в том, что направил струю бензина из заправочного пистолета в лицо второму американцу, и показал ему зажигалку, угрожая поджогом. Для таких действий не нужно быть офицером спецназа. Это мог сделать любой человек со стороны.

— И что?

— У тех, кто устраивал нам проверку, нет никаких оснований утверждать, что мы представляем собой подготовленную боевую группу. Мы никак не засветились. А успешные действия старшего лейтенанта Щетинкина никакого отношения к боевой подготовке не имеют. Он продемонстрировал именно навыки спортивного единоборства. Заниматься спортом никому не запрещается, вне зависимости от национальности. Несколько хуже то, что мы опоздали на встречу со своими предполагаемыми деловыми партнерами. Но по выходу из полицейского участка я позвонил одному из них, извинился, и мы договорились провести новую встречу на днях. Значит, не все потеряно. В качестве доказательства уважительной причины своего опоздания мы предъявим документ, который я дал вам прочитать…

Майор Плешивый взял со стола бланк полицейского заключения, но полковник Страгник перехватил лист и даже чуть не порвал.

— Я на всякий случай сделаю ксерокопию. Прочитаю позже внимательнее. Второпях сложно сразу вникнуть во все тонкости. Подождите…

Особых тонкостей документ в себе не содержал, тем не менее Виктор Сергеевич возражать не стал. А Виталий Борисович быстро выскочил с листочком за дверь, забыв на столе ключи от сейфа и кабинета, но вернулся за ними, не успев удалиться от двери. А затем ушел в приемную посла, где на боковом столе секретарши, как Плешивый помнил, стоял посольский ксерокс. Очереди из желающих сделать ксерокопии, видимо, не было, и вернулся полковник уже через полторы минуты. Вернул майору его документ, а ксерокопию положил перед собой на стол.

— Я свободен? — спросил майор.

— Да-да, — сказал полковник и поморщился. — От вас бензином сильно пахнет.

— Когда толстого негра поливал, и сам облился, — ответил майор. — Не успел еще душ принять и переодеться.

— Только один вопрос, — жестом остановил полковник майора. — Зажигалка… Вы разве курите? Я ни разу вас с сигаретой не видел…

— Нет, товарищ полковник, не курю. И никогда не курил, и никому не советую. А зажигалка… Там газа нет. Она не загорается. Там только слабый светодиодный фонарик. Иногда он может понадобиться, но заранее трудно предугадать, когда именно. Не таскать же всегда с собой большой фонарь.

— Значит, поджигать американца вы и не намеревались? «На пушку взяли»?

— Это лучше, чем показывать свои навыки «рукопашки». Согласны со мной?

— Полностью согласен.

Но, несмотря на согласие, полковник все же не сумел подавить глубокий вздох. И это явно был не вздох облегчения…

* * *

Вернувшись в свою комнату, где горничная Ариба уже давно завершила уборку, Плешивый наконец-то добрался до душа и долго мылся, время от времени обнюхивая руки, но казалось, что запах бензина проник в кожу и никак не покидал ее. Сообразив наконец, что это не запах, а просто психосоматическое восприятие, Виктор Сергеевич оставил попытки отмыться от бензина и вышел из душа. В этот момент зазвонил мобильник. Поговорить с ним хотел командующий. Но в комнате стояла подслушивающая аппаратура, и потому майор не назвал звания звонившего, как полагается, а сухо ответил:

— Слушаю вас, Юрий Петрович.

— Есть вариант. Жди сообщения.

— Спасибо. Я понял. Извините уж, что так получилось. Нет, я не могу точно сказать, когда вернусь. Но, как вернусь, я этим займусь. Надеюсь, до моего возвращения вас не затопит полностью. Но вы сами, наверное, понимаете, что предвидеть развитие паводка невозможно. И я не могу взять на себя вину за все природные катаклизмы. Нынешней зимой столько снега навалило, что могло бы и половину России затопить, не только ваш участок.

— Я понял тебя, — сориентировался полковник Мочилов.

И отключился от связи.

Майор Плешивый не спросил у Арибы, с какого времени и до какого длится ее дежурство. Сама она только и сообщила, что работает по двенадцать часов. Но, возможно, за сообщением, если ее вызовут, она сходит. Осталось ждать.

Майор сел за письменный стол и еще раз перечитал полицейское заключение. Да, этот момент был отработан спецназовцами в лучшем виде. Придраться здесь было совершенно не к чему. Виктор Сергеевич положил лист на краешек стола, и в это время в дверь постучали.

— Войдите.

Вошла легкая на помине Ариба.

— Извините. Я у вас свою тряпку не оставила?

Майор слегка удивленно плечами пожал, не совсем понимая второй за день визит, хотя этот визит и должен был, согласно логике, состояться. Но не так же скоро…

— Не знаю. Мне на глаза не попадалась.

— Вот она, на подоконнике лежит. Разрешите взять?

Ариба демонстрировала безукоризненную вежливость хорошо обученной горничной. В России любая горничная просто прошла бы и забрала свою тряпку, не спрашивая разрешения.

— Пожалуйста. Мне она, кажется, не очень нужна.

Ариба прошла к окну, взяла с подоконника мягкую фетровую тряпку и зачем-то стала протирать письменный стол, за которым сидел майор. Закрывая спиной камеру, которую Плешивый со своими помощниками нашел еще в день приезда, положила на стол, прямо на тот самый бланк полицейского заключения, еще один свернутый трубочкой лист. И умудрилась трубочку развернуть и разгладить. Так что, когда Ариба ушла, со стороны могло показаться, что лист как лежал раньше, так и остался лежать.

Но Виктор Сергеевич не об этом думал. Командующий позвонил ему совсем недавно. Не могла Ариба за несколько минут сходить за посланием и принести его для передачи. Складывалось такое впечатление, что она сама получила сообщение, сама распечатала и сама же передала. Что это могло значить, майор Плешивый понимал…