— Очень даже может быть. Не так уж они и похожи на влюбленных, стремящихся уединиться для… — Он спохватился и не стал продолжать. — Короче говоря, там может быть и другой интерес. А какой… Ладно, оставим ваши отношения с Эггером в покое и перейдем к вашим профессиональным навыкам. Вы алхимик, Линда. Надеюсь, ваших знаний и моего оборудования хватит, чтобы выяснить, что в этом пакете.

Я хмыкнула, выражая свое отношение к гордому именованию «оборудованием» набора для юного алхимика, но пакетик взяла и даже развернула. Да… Чтобы определить, что в нем находится, мне не понадобились никакие реактивы.

— Полынь, — твердо сказала я, но все же еще понюхала для пущей уверенности. — Обыкновенная полынь. То есть не совсем обыкновенная, вид из тех, что растет только в Степи.

— А к ней ничего не подмешано?

— Нет. Видно же. Куски довольно крупные.

— А пропитать ее дополнительно чем-то могли? — не сдавался Дитрих.

— Теоретически. — Я с сомнением посмотрела на остро пахнущую высушенную траву. — Но сильно в этом сомневаюсь. Этот вид сам по себе достаточно интересен. С ним получаются самые эффективные зелья. А любая пропитка попросту уйдет или поменяет свои свойства при приготовлении. Разве что предназначено для поджигания и вдыхания потом дыма?

Я вопросительно посмотрела на Дитриха, но его мои слова не воодушевили.

— Точно нет, — туманно сказал он. — Обидно, что мимо. Обойдемся без анализа.

Я немного обиженно завернула сухую полынь обратно в бумажный пакетик и вернула Дитриху. Он небрежно бросил это в один из ящиков стола и задумался.

— Линди, а для зелий какой направленности берут полынь?

«Линди» прозвучало как-то очень нежно, словно наш вчерашний поцелуй был чем-то большим, чем сцена, разыгранная для Штефана. Но исключить, что Дитрих просто пытается стать для меня своим с какими-то одному ему ведомыми целями, я тоже не могла. Он даже не сказал, по какой причине взял меня на работу. Нет, доверия у меня к нему нет. Во всяком случае, до первой зарплаты — точно. Поэтому я сделала вид, что ничего не заметила, и сказала:

— Самой разной. Начиная от простых любовных, охранных, отгоняющих нежить и заканчивая сложными орочьими составами, отбирающими жизнь.

— А Вернер часто что-то с полынью делала?

Я ненадолго задумалась.

— При мне — ни разу. Запас у нее был, как и многих других травок, но совсем небольшой.

— Да что же это такое! — проворчал Дитрих.

— А вы где эту полынь взяли? — заинтересовалась я. — У иноры Кремер?

Дитрих с ответом не торопился, поэтому я ехидно добавила:

— Пожалуй, лист фикуса потянет на меньший срок — он значительно дешевле.

— Намекаете, что мы с вами родственные криминальные души? — усмехнулся Дитрих.

Я не ответила. Он помолчал немного, потом вытащил из стола пачку бумаги и принялся что-то писать. Надеюсь, отчет для инора Кремера, который был уверен, что жену и Штефана связывают любовные отношения с примесью чего-то незаконного. Эмми тоже была уверена, что Штефан и эта рыжая — неслучайные люди. А вот слова Дитриха подразумевали, что там не примесь незаконного, а все отношения на этом построены. Полынь еще эта… Я представила своего бывшего жениха, торгующего сушеными травками из-под полы, и мне стало смешно. Зачем тайно продавать то, что можно купить почти в любой лавке, торгующей алхимическими ингредиентами? Или Дитрих взял полынь совсем в другом месте и она не связана с этим расследованием? Но мой работодатель писал и писал и совершенно не торопился удовлетворять мое любопытство, поэтому я достала принесенный из дому обзорный томик по присадкам и углубилась в его изучение. Если уж практики у меня нет, будем повторять теорию. Так до конца моего рабочего дня мы и сидели каждый за своим столом: Дитрих писал, я читала. В очередной раз бросив взгляд на часы, я захлопнула книгу и положила ее в ящик стола — будет чем заняться завтра.

— Где бы вы хотели сегодня поужинать, Линда?

Вопрос Дитриха прозвучал неожиданно, но с ответом я не замешкалась ни на миг:

— Дома.

— Вы меня приглашаете? Это так неожиданно, — чуть насмешливо сказал он. — Пожалуй, я не готов к столь бурному развитию отношений.

К такому повороту я тоже не была готова. Неужели он считает, что вчерашний вечер дал ему право на такие неприличные намеки?

— С чего вы взяли, что я вас приглашаю? — возмутилась я. — Между прочим, вы мне еще даже аванс не выплатили, а уже хотите поесть за мой счет.

— Разве? Я вам предложил выбрать, где вы хотите сегодня со мной поужинать. Вы сами предложили свой дом, — с легкой ехидцей сказал Дитрих.

Вопрос с авансом он так и оставил открытым, что я сразу отметила. Пусть даже не надеется, что оплату за те несколько дней, что я здесь отработала, я соглашусь получать ужинами с работодателем, как бы ему ни хотелось обратного. Мне, кроме ужинов, нужны еще завтраки и обеды.

— Свой дом я предложила исключительно себе. Ужинать в вашей компании я не намерена.

— А жаль, — вздохнул он. — Может, все же куда-нибудь сходим?

— У меня нет желания куда-нибудь идти.

— Если уж вам так хочется ужинать дома, можно купить по дороге продукты, — нагло предложил он.

Меня опять подмывало стукнуть Дитриха чем-то тяжелым. А поскольку из тяжелых предметов, которые я могла поднять, в офисе были только стулья, которые могли развалиться от соприкосновения с твердой головой моего работодателя, тему эту нужно было срочно закрывать. А еще лучше — менять на что-то, более нейтральное.

— Дитрих, вы написали отчет для инора Кремера?

— Пока нет. Разве можно на голодный желудок заниматься столь ответственным делом?

— Голодный желудок стимулирует работу головного мозга, — возразила я. — Если вы поставите задачу написать отчет до ужина, вы с ней справитесь очень быстро. Всего хорошего, Дитрих.

— Я вас провожу.

Он даже начал приподниматься над стулом.

— Спасибо, не надо. Пишите отчет, Дитрих.

Я вышла за дверь, кипя от возмущения. Нет, надо искать другую работу. В этой меня не устраивало все — работодатель, загруженность и… оплата? Я опять не выяснила размер своей зарплаты. Может, он специально меня отвлекает, чтобы я проработала хотя бы до дня получки? Когда я почти дошла до дома, вспомнила, что там меня опять может караулить Штефан. Вспомнила и остановилась. Встречаться с ним мне не хотелось, слишком свежо еще было воспоминание о перекошенном от злости лице и перекатывающемся заклинании на руках. Пусть даже все это вчера направлялось не на меня. Собственная квартира показалась ловушкой. Я растерянно огляделась. Штефана я не увидела, что меня не слишком обрадовало, поскольку я увидела Дитриха, который шел совсем недалеко от меня и не очень-то и скрывался. Напротив, увидел, что я на него смотрю, и нахально подмигнул. Поначалу я разозлилась на него еще больше, пока не поняла, что он тоже вспомнил про Штефана и решил поработать моей охраной. Дитрих невозмутимо подошел ко мне и тоже остановился.