Арабелла отрицательно покачала головой:

– Нет, спасибо.

Он налил себе вина и встал рядом с женой у окна, нежно обняв ее за плечи.

– Дорогая, нам нужно прекратить слухи, пойми. – Он говорил непривычно неуверенным тоном. – Сэр Марк и леди Барратт будут страдать еще больше, узнав, что имя их дочери и разговоры о ее таинственном исчезновении у всех на устах. Слухи ведут к домыслам, и хотя Мег сейчас не дала повода к сплетням, в прошлом она всегда балансировала на грани приличий.

– Я это знаю, – заявила Арабелла. – И в слухах виновата я.

То, что об исчезновении Мег стало широко известно, было полностью ее виной. Если бы она посоветовалась с Джеком, прежде чем начинать панику, они смогли бы скрыть отсутствие мисс Барратт. Но она знала, что Мег собиралась пойти только в библиотеку, а потом вернуться домой. Когда разразилась буря, Арабелла решила, что Мег где-нибудь укрылась. Но потом небо просветлело, наступил вечер, а подруга все еще не вернулась и не прислала записки. Арабелла, охваченная паникой, не раздумывая, отправила слуг в город на поиски Мег. Они так добросовестно выполнили поручение, что история распространилась по городу быстрее, чем масло тает на солнце.

– Что сделано, то сделано, – довольно резко ответил Джек. – Теперь нам нужно сочинить историю.

– А что, если она мертва, Джек? – задала вопрос Арабелла, едва шевеля губами – слишком ужасно было это предположение.

– Хватит унывать, Белла. Я уверен, что Мег жива и здорова и ты скоро о ней услышишь, – заявил Джек, осушив свой бокал. – А я тем временем отправлюсь в Лондон.

– В Лондон? – в смятении вытаращила глаза Арабелла. – Почему ты хочешь оставить меня именно сейчас?

– Мне нужно поговорить с полицейскими чинами, – коротко ответил герцог. – К вечеру я буду там, а завтра к полудню вернусь.

– Ты же не можешь ехать верхом двадцать четыре часа, Джек, – возразила Арабелла. – А спать ты когда будешь?

– Это моя забота. – Он повернулся к двери. – Пойду напишу письмо Барраттам до своего отъезда. Придется сообщить им, что Мег заболела.

Арабелла вышла из гостиной вслед за мужем. Тидмаут, управляющий, встретился им в холле, смотрел он очень неодобрительно. По его мнению, гости не должны таинственным образом исчезать из дома джентльмена, хотя лучшая подруга герцогини никогда ему не нравилась. Что-то было неправильное в мисс Барратт... какая-то неуравновешенность, подумал он.

– Тидмаут, пусть подведут мою лошадь. Я сейчас же еду в Лондон, – бросил герцог через плечо, направляясь в библиотеку.

Арабелла последовала за ним. Она зажгла канделябр на письменном столе, чтобы Джеку было удобно писать.

– Как ты думаешь, может быть, мне написать письмо? – спросила Арабелла. – Тогда они не так обеспокоятся.

– Если хочешь, – сказал он. – Но мне кажется, их больше успокоит мысль, что ты находишься у постели их дочери. И тогда совершенно естественным покажется письмо от меня.

Арабелла согласно кивнула и присела на край стола, пока муж приготавливал перо и бумагу. Мег отсутствовала уже сорок восемь часов.

– Вы не сможете спуститься по лестнице с такой рукой, – сказал Козимо, когда они вышли на палубу.

Мег тоже сомневалась, но была настроена очень решительно.

– Я уверена, что смогу.

– М-м... – Он огляделся и подозвал к себе одного из кузенов.

– Фрэнк, сооруди сиденье для леди.

– Есть, сэр.

– Сиденье для леди? Что это такое? – Мег взглянула на ялик, покачивающийся на волнах далеко внизу.

– Вы садитесь на планку, которую мы спускаем на канате прямо в ялик.

– Это как-то очень унизительно, – заявила Мег. – Я сама справлюсь.

– Нет, – твердо сказал Козимо.

«Как я сказал, так и будет», – недовольно подумала Мег. Она смотрела, как матросы привязывают канаты к концам планки, так что это стало похоже на качели. Потом они опустили сиденье до уровня поручней на борту.

– Правильно, а теперь я подниму вас над поручнем и посажу на сиденье, – холодно сказал Козимо. – Как только сядете, хватайтесь здоровой рукой за канат, а мужчины медленно опустят вас прямо в ялик. – Он помолчал, заметив выражение ее лица. – Если, конечно, вы не предпочтете остаться на борту.

– Нет, я не предпочту, – заявила она. – И я вовсе не собираюсь спускаться на этой штуке. – Она перекинула ноги через поручни и, игнорируя его протянутую руку, ухватилась за веревку.

Козимо, скрестив руки, сурово поджав губы, наблюдал за тем, как она спускается в лодку. Лестница заканчивалась в нескольких футах от покачивающегося на волнах ялика, и Мег понимала, что помощь ей сейчас не помешала бы, но таковой не было, и она, закрыв глаза, прыгнула. Лодка сильно накренилась, и девушка едва устояла на ногах. Козимо обрел голос.

– Ради Бога, садитесь на корму, – прогремел он. – Сейчас же.

Мег быстро села и взглянула на борт шлюпа. Путь до палубы показался ей очень долгим, и она была счастлива, что не видела этого, прежде чем начала спускаться.

Козимо соскользнул вниз по лестнице и легко спрыгнул в лодку, которая едва качнулась под ним. Он сел на скамью и взялся за весла. Некоторое время он держал их в воде, хмуро разглядывая Мег.

– Ваша независимость действует мне на нервы, мисс Барратт.

– Это потому, что вы привыкли всегда добиваться своего, – парировала она, радуясь возможности лукаво намекнуть на его намерения там, в каюте. – Я и сама могу решать, на что способна. И я не допущу, чтобы меня опускали на этой штуке, как мешок с картошкой.

С непроницаемым выражением лица Козимо начал сильно грести к берегу. Мег улыбнулась про себя. Такие победы были редки в ее схватках с капером, и Мег наслаждалась триумфом, иллюзией обретенной власти.

Они достигли берега, и Козимо бросил конец каната ожидавшему их парню, который привязал ялик. Козимо вышел на берег, дал мальчику монету, а потом взглянул на Мег:

– Вы сами сойдете на берег или вам помочь?

С улыбкой, приводящей ее в ярость, он смотрел на нее.

– Подайте мне руку, пожалуйста, – сказала она, насколько могла любезно, при виде этой ухмылки на его лице.

– Конечно. – Он снова шагнул в ялик, обхватил ее за талию и легко перенес на берег.

Мег сердито фыркнула:

– Достаточно было бы просто подать мне руку.

– Ах, но подумайте, какого удовольствия я при этом лишился бы, – пробормотал он, ухмылка превратилась в широкую, самодовольную улыбку. – Возможно, и вы тоже?

Мег прищурила глаза и вздернула подбородок.

– Какая несносная самонадеянность, – заявила она.