— Это пойдет тебе на пользу, — заверила Мегэн. — Ты не понимаешь, что именно ты делаешь. У тебя есть настоящий потенциал Бо, я знала лишь одну ученицу, которая училась столь же быстро, несмотря на то, что была такой же шумной и непоседливой.

— Кто это был? — поинтересовалась Изабо.

— Неважно. Просто помни, что если хочешь добиться большего, чем детские фокусы, то должна научиться держать себя в руках и развить интуицию. Это одна из причин, по которым я посылаю тебя к Латифе. Она мудрая женщина, хотя и слишком остра на язык. Она не станет терпеть твоих дерзостей, как я.

— Когда это я дерзила? — возмущенно воскликнула Изабо. — Можно подумать, ты когда-то позволяла мне.

Но, увидев, как в темных глазах ее опекунши сверкнула молния, она прикусила язык.

— Латифа больше, чем кто-либо другой, знает о том, что происходит во дворце. И она умеет вытворять с огнем такое, что тебе и не снилось.

Голубые глаза Изабо азартно блеснули. Ей нравилась Стихия Огня, она была самой непредсказуемой: порой ластилась, точно кошка, порой обжигала россыпью искр. Земля была неподатлива, Воздух пугал Изабо, а работать с Водой было приятно, но нелегко.

Только в Стихии Духа у Изабо ничего не получалось. Она не могла ясно представить себе, что это такое.

Она знала, что именно Стихия Духа делала возможной сильную магию, подобную Великому Переходу, некогда совершенному ведьмами-прародительницами. Если верить Книге Теней, Первый Шабаш объединил свои силы и сложил ткань вселенной так, что их корабли смогли преодолеть бесконечные расстояния между двумя мирами. Мегэн часто пыталась объяснить это Изабо, прихватив пальцами обеих рук ткань своей юбки и сложив складки вместе. Эта история неизменно производила на Изабо сильное впечатление и заставляла думать о том, что за непостижимые чары позволили запросто пересечь вселенную.

— А меня она научит?

— Если ты ей понравишься. В любом случае, тебе придется работать вместе с ней, учиться тому, что она делает, и прислушиваться ко всем дворцовым сплетням. Я буду регулярно посылать к тебе гонцов, а ты должна передавать им все услышанное. Изабо, нет ничего мелкого или незначительного, о чем не стоило бы рассказывать мне, ты должна это понять. Если все знамения верны, то дело в Эйлианане движется к развязке.

— А как я узнаю твоих посланцев?

— Я буду посылать каких-нибудь животных. Но остерегайся ястребов. Если ты будешь усердно учиться, то, может быть, научишься передавать мысли на расстоянии, но только если Латифа разрешит. Очень опасно передавать мысли, когда за тобой может наблюдать Искатель.

— А что делает Латифа? Чему мне придется учиться?

— Латифа — кухарка Майи, — сообщила Мегэн.

— Кухарка! — воскликнула Изабо. — Терпеть не могу готовить!

Мегэн неодобрительно подняла брови и продолжила:

— Облачная Тень сделает все возможное, чтобы ты благополучно добралась до дворца. Можешь доверять им обеим. Оставайся в Риссмадилле до тех пор, пока я не извещу тебя. Латифа позаботится о тебе и научит тебя большему, чем могу я. Она отличная ведьма и верная участница Шабаша.

— Мегэн, почему ты никогда не говорила мне, кто ты такая?

— Кто я такая? Я та, кем была всегда, — отрезала ведьма. — А ты только что вышла из детства, Изабо, и никогда не отличалась благоразумием. Да, теперь, когда Табитас нет, я Хранительница Ключа Шабаша. Но что изменилось бы от этого лично для тебя. Ты внимательнее слушала бы мои уроки? Сомневаюсь. Жаль, что ты вообще об этом узнала, меньше всего я хочу обратить на себя внимание Майи. Ты должна быть готова позаботиться о себе сама. Йорг тоже не сможет сопровождать тебя, он должен предупредить остальных ведьм в Белых горах. Мы можем мысленно общаться с теми, кого знаем, но иногда это слишком рискованно.

— А что будет с Сейшеллой? — спросила Изабо.

Старое лицо Мегэн потемнело:

— Если они отвезли ее в город, чтобы судить, мы, скорее всего, сможем ей помочь, впрочем, может быть, она сбежит сама. Она очень сильная ведьма. Если же они убили ее, то мы ничего не можем сделать.

Изабо попыталась проглотить застрявший в горле ком и удивилась, что лесная ведьма ничем не проявляет своей печали. Ведь не может же она не горевать? Но на тонком морщинистом лице была написана лишь решимость, черные глаза зло блестели.

— Изабо, я научила тебя всему, чему могла. Теперь ты должна учиться сама. Где бы ты ни была, слушай и наблюдай, — ты сама должна будешь найти своих учителей. Само путешествие будет твоим первым уроком. Помни только, наказание за колдовство — ссылка или смерть, а власть и сила Майи растут с каждым днем.

— А куда пойдешь ты? — нетерпеливо спросила Изабо, уже не столь уверенная, что ей хочется покинуть маленькое озеро и цветущую долину, над которой маячил Драконий Коготь.

Мегэн оглянулась назад, туда, где возвышался пик.

— Я отправляюсь на поиски дракона, — сказала она.

Майя ехала через лес. Ее мокрая юбка липла к ногам, с коротких волос капала вода. Несмотря на то, что ласково светило солнышко, а в ветвях пели птицы. Как было бы чудесно, если бы ей не нужно было возвращаться в замок, где каждая стена имеет глаза и уши, к подозрительным придворным и рьяным помощникам, к скучному мужу, ждущему ее в королевских покоях. Подумав о муже, она улыбнулась. Он совершенно не переносил, чтобы она покидала его больше, чем на двадцать минут, и сейчас, наверное, рвет и мечет.

Он не может без меня , подумала она, как какой-нибудь глупец без лунного зелья. Но даже эта мысль причинила боль, потому что ее влияние на него ослабло, едва на небе появилась комета. Эта мысль заставила ее поежиться. Шестнадцать лет король был в ее полной власти, и она позволила себе немножко ослабить поводок. Она знала, что стоит ей пожелать, и все вернется на круги своя. Сейчас она была занята укреплением своей власти над страной, выискивала и искореняла этих проклятых ведьм, боролась с сопротивлением, которое угрожало ее власти. Шаг за шагом враги расшатывали ее безопасность, подрывая ее силы.

Возможно, не следовало вступать в борьбу тогда, много лет назад. Но такая возможность казалась слишком заманчивой, чтобы ее упускать: Джаспер в первом неистовстве своей любви, ее неуверенность в том, сколько это продлится, и ведьмы, ни о чем не подозревающие и самоуверенные. День Предательства открыл ей глаза на собственную силу. В тот день она выбрала свой путь. Это стоило риска , решила она, хотя сейчас мой путь и труден.

В небе над ее головой пролетел ястреб, с его лапок свисали яркие ленты. Когда его тень упала на Майю, та вздрогнула. Деревья редели, она уже могла видеть блеск воды. Вскоре над лесом должны были показаться башни Риссмадилла, выстроенного на огромной скале, нависавшей над озером. Риссмадилл был символом ее победы в тот день, и ее поражения. Она убедила Ри построить ей новый дворец подальше от старого, с его Башней, с его духами и магией, его тайнами и секретами. Впервые за тысячу с лишним лет клан Мак-Кьюиннов переселился из Лукерсирея. Вся страна увидела, кому теперь принадлежит власть.