Проходя вдоль клеток, я миновала трех мальтийских болонок, спавших вповалку, двух джек-рассел-терьеров, методично жевавших уши друг друга, бульдога, навалившего кучу, и… о-о… очаровательного шоколадного Лабрадора. Я, конечно же, хочу маленькую собачку, но этот песик просто прелесть! Я опустилась на колени, чтобы рассмотреть его получше, щенок завилял хвостом, прижался носом к стеклу, а потом улегся на пол и перекатился на спину, демонстрируя животики…

О Господи!

Пес — безусловно, мальчик — производил впечатление. Я поспешно отвернулась, словно только что ненароком увидела разворот «Собачьего плейгерл».

Поднявшись, я оставила шоколадного Лабрадора и дальше обнажать свою сущность (в прямом и переносном смыслах), как тут ко мне подошел паренек, служащий магазина. Лет восемнадцать на вид, прыщи на подбородке, очки Гарри Поттера, серебристая улыбка (брекеты) от уха до уха. У него был значок с именем, но я даже не стала смотреть — какое мне дело до его имени. Про себя я решила, что буду звать его Малыш.

— Могу я предложить вам щенка? — обратился Малыш.

— Да, пожалуй… правда, я пока не знаю какого. Но это определенно должен быть не щенок-мальчик, я хотела бы щенка-девочку.

После того, что я только что видела, ни при каких обстоятельствах не приобрету мальчика.

Прежде чем Малыш успел ответить, откуда-то сзади донесся мерзкий визгливый голос:

— То есть вы хотите сучку!

Обернувшись, я заметила за прилавком старую уродливую ведьму.

— Простите? — переспросила я.

— Они называются не щенки-девочки, — раздраженно фыркнула старая карга. — А сучки! А щенки-мальчики называются самцы!

Сучки и просто самцы? Это несправедливо.

— А почему собак-мальчиков не называют более грубым словом? — поинтересовалась я.

— Понятия не имею. — Старая карга раздраженно всплеснула руками. — Иногда еще говорят «кобели» — просто так принято.

Сучки и кобели? Так еще хуже.

— Нет, это неправильно, — решительно заявила я. — И я не намерена поддерживать эту традицию. — Обернувшись к Малышу, громко потребовала: — Я бы хотела взглянуть на щенка-девочку.

Малыш улыбнулся:

— У нас внизу есть чудесная девочка, давайте я ее принесу.

В ожидании возвращения Малыша я думала о новых аналогиях, роднивших это место с манхэттенскими клубами. И там и здесь полно сучек и кобелей, а среди персонала — сплошные уроды. В модных манхэттенских местах урод обычно стоит у входа, здесь же он за прилавком.

Малыш вернулся и махнул мне рукой, приглашая в дальнюю часть магазина. Мы вошли в крошечную игровую комнатку для щенков, и он протянул мне крошечного черно-коричневого йорка:

— Она весит четыре фунта.

Грязноватая и тощенькая, собачка все же была милой, и я взяла ее на руки. В этот момент она взглянула на меня. Длинные ресницы обрамляли огромные карие глаза; нос черный и курносый, как и положено этой породе. Немножко похожа на Чубакку из «Звездных войн».

— Милая, — сообщила я Малышу. — Но я рассчитывала на нечто чуть больше четырех фунтов.

Услышав мои слова, йорки принялась быстро моргать. Она будто поняла меня и, хлопая ресничками, заигрывала, изо всех сил пытаясь продемонстрировать, насколько очаровательна. Ее усилия заставили меня улыбнуться. И в этот момент, Богом клянусь… она улыбнулась в ответ. У меня от удивления распахнулся рот.

— О Боже! — воскликнула я, в недоумении глядя на Малыша. — Вы видели?

— Что именно?

— Она мне улыбнулась — клянусь, улыбнулась!

— О, вам не стоит заверять меня — она всегда так делает. Поэтому я и хотел, чтобы вы на нее посмотрели. Если вы взглянете на нее еще раз, она вновь улыбнется.

Я так и сделала, и точно, собачка снова улыбнулась. Внезапно из моего рта раздались звуки, которые я не сразу смогла опознать, и сперва даже не поверила себе.

— Ах ти, пусенька-масюсенька! — заверещала я. — А кто это у нас такой милюсенький? А кто такой симпампусенький? А вот ктосеньки! — Подняв взгляд, я испуганно прикрыла рот ладошкой. — Я была убеждена, что никогда не стану произносить такие идиотские звуки! — нормальным голосом попыталась я убедить Малыша.

— Бывает.

Взгляд на собачку, и я вновь завизжала:

— А кто мой плюсеньки-вкуснюсеньки? А вот ктосеньки!

Господи Боже, да он прав.

Заслышав пронзительные звуки, щенок забавно склонил голову. Можете считать меня сумасшедшей, но, думаю, она понимала мои слова.

— Она очаровательна, — сказала я, баюкая йорки на руках. Когда я поднесла палец к черному носику, она попыталась ухватить его зубками. — Сколько она стоит?

— Точно не скажу, но она наверняка продается, — сказал Малыш. — Дело в том, что ее уценили.

Я аккуратно опустила собачку на пол. Вскинув голову, она прохаживалась вокруг нас как принцесса.

— Уценили? — Странно. — Почему?

— Потому что она уже старовата.

— Старовата? — Потянувшись, я подвинула ошейник щенка, чтобы прочесть дату рождения. Шесть месяцев назад.

— Ты совсем не старая, — утешила я собаку. Та, остановившись, внимательно посмотрела на меня. Затем медленно отступила назад и вдруг набросилась на меня, как дикий буйвол.

Рруф, рруф, рруф!

Ух ты, такого жуткого лая я никогда прежде не слышала.

— По сравнению с остальными собаками все же старовата, — сообщил Малыш. — Большинству из них около трех месяцев.

Вновь подхватив малышку на руки, я встала.

— То есть ее сослали в подвал и уценили? Какой ужас! — Бедную малышку, вытесненную более юными сучками, держали внизу, в подвале, только потому, что она старше остальных щенят. Я попыталась телепатически передать ей, что понимаю, как она себя чувствует. После разрыва с Родом, после того как перестала выходить в люди, я чувствовала то же самое. Я была старше остальных сучек, и конкуренция стала чересчур жесткой.

— Не понимаю, почему она до сих пор здесь, — продолжал Малыш. — Многие играют с ней, но отчего-то никто не берет.

Многие играют с ней, но никто не берет? И вновь я послала телепатическое сообщение о том, что понимаю чувства малышки. Когда та захлопала ресничками, мне показалось, что смотрюсь в зеркало. Если существует параллельный собачий мир, тогда этот щеночек — я.

— Так что вы думаете по этому поводу? — спросил Малыш.

Что я думаю? Я думаю, что связь между мной и этой собакой слишком глубока, чтобы можно было оставить ее здесь, особенно после того, как я услышала ее историю. Говорят, люди выбирают собак, похожих на себя, но мне всегда казалось, что речь идет только о внешних данных. Смотрю на Малыша: