Сделав шаг назад, она издала резкий смешок.

— Тогда, полагаю, я провалила тест, так зачем я тут? Просто чтобы посмеяться надо мной?

— Что? — Удивление окатило его, словно ледяной душ. — Слушай, мне нужно кое-что прояснить для тебя. Если бы ты не подошла, ты бы не стояла тут. Ты бы не села на самолет, и я над тобой не смеюсь.

Ее красивая грудь резко поднялась.

— Если вы считаете, будто хоть что-то из этого заставит меня почувствовать себя лучше, это не так. Я даже не знаю, что мне теперь сказать.

Люциан решил, что лучшим выходом будет честность, но брат был где-то рядом. Он опустил руку ей на талию.

— Пойдем…

— Не трогайте меня, — огрызнулась она.

Склонив подбородок к плечу, он убрал руку и сказал тихо:

— Не об этом ты просила меня прошлой ночью.

Ее глаза распахнулись.

— Ты сукин…

— О моей матери действительно можно многое сказать, но она не была сукой. Мой отец? Он был ублюдком.

Взяв ее за плечо, он проигнорировал протесты и попытки ослабить его хватку и поволок ее дальше по коридору. Затем открыл какую-то дверь и завел ее внутрь.

— Сколько комнат в этом доме? — воскликнула она, медленно поворачиваясь и окидывая взглядом кресла и диваны ручной работы. — Кому нужно столько мебели? — Она провела ладонью по ручке, что заставило Люциана позавидовать креслу. — Хотя эта резьба чудесна.

Ухмылка искривила его губы.

— Честно говоря, я потерял счет комнатам, но их много.

Джулия бросила сумочку на диван и повернулась к нему, скрестив руки на груди.

— Мне просто нужно освободиться от этого.

Он хотел бы, чтобы она говорила о своей блузке.

Но оставил эти мысли при себе.

— Если бы я знала, кто вы такой, я бы не пустила вас в свою квартиру или не стала бы делать ничего… ничего этого с вами.

Ее щеки раскраснелись, напомнив ему о том факте, что произошедшее прошлой ночью не было характерным поступком для нее, и осознание этого было все так же приятно, как и раньше.

— Так имеешь ввиду, что не позволила бы мне разорвать твое платье и отыметь тебя пальцами? Ты об этом?

Она задохнулась от шока и окинула взглядом пустую комнату.

— Не могу поверить, что вы сказали это. Правда. Я не могу в это поверить.

— Что случилось, то случилось, и я не жалею об этом. Совсем.

— Ну, так я сожалею. Очевидно, — выпалила она, всплеснув руками. — Единственный раз я прихожу домой с парнем, и оказывается, что он вроде как мой босс, проверяющий, гожусь ли я для работы, на которую меня наняли.

— Ты не жалеешь об этом, — сказал он, делая шаг к ней.

Она не сдала позиции.

— То, что ваши пальцы побывали во мне, не означает, что вы меня знаете.

— Вероятно, это так, но я знаю, что ты хочешь спасать змей и крыс в своем приюте для животных. — Он подошел ближе, млея от того, что она не отступила. Опустил голову так, чтобы их глаза были на одном уровне. — И я знаю, каково это, когда ты кончаешь от моих прикосновений.

Джулия резко вздохнула.

— И я также знаю, какие на ощупь твои соски, зажатые между моими пальцами, — продолжал он, понижая и понижая тон. — И я помню чертовски сексуальный звук, который ты издаешь, кончая. Так что я уверен, ты не жалеешь об этом.

Она отвернулась, тяжело дыша. Прошло несколько секунд, прежде чем она ответила:

— Ты ушел, даже не… хотя знаешь? Неважно.

— Нет, важно. — Когда она стала смотреть в сторону, он поймал ее подбородок и заставил вновь взглянуть на себя. — Ничего я не хотел так сильно, как оказаться внутри тебя. Дьявол, это было все, о чем я мог думать после того, как ушел, и не важно, сколько раз я удовлетворял себя сам, ничего не помогало.

Стаза Джулии вновь распахнулись.

— Я не для этого искал тебя прошлой ночью. Это не было моей целью, — сказал он, и, черт возьми, это была правда. Он прилетел в Пенсильванию не для того, чтобы соблазнить только что нанятую ими сиделку, и понятия не имел, почему он не разъяснил ей все прямо там. Он понимал, что, возможно, поступил неправильно. — Вероятно, мне следовало сказать тебе, кто я, заранее, но сомневаюсь, что после этого ты приехала бы сюда.

Она сглотнула и отступила так, чтобы он ее не достал.

— Я думаю, лучшее, что вы можете сейчас сделать, это оплатить мне дорогу домой.

Люциану не понравилось, как это прозвучало.

— Дорогу куда? Ты уволилась с работы, верно? У тебя даже квартиры больше нет, — напомнил он ей. — Ты можешь вернуться только к своей семье.

Она удивленно изогнула брови.

— Не то чтобы я забыла об этом, но спасибо, что напомнили.

— Я и не думал, что ты забыла, но чувствую, что должен напомнить тебе: это хорошо оплачиваемая должность, она твоя, и если ты ее не примешь, у тебя не останется работы.

Качая головой, она поджала губы.

— Это невероятно. Тут есть хотя бы тот, за кем меня нанимали ухаживать?

— Да, конечно. Это некто, о ком я очень сильно переживаю, вот почему я хотел проверить тебя. — Он помедлил, желая… Нет, нуждаясь в ее понимании. — Мой брат не очень хорош в принятии решений там, где должны упитываться эмоции. Я должен был удостовериться, что он сделал хороший выбор.

Ее взгляд метнулся к нему. Потянулся еще один долгий момент.

— Я не представляю, как это все будет. Я… Это унизительно, — сказала она, и он увидел подтверждение правдивости этих слов во внезапных слезах на ее глазах. — Я не знаю, как я могу принять эту работу после того, что случилось. Чувство, будто меня подставили.

Резкое напряжение вдруг возникло внутри. Смутно знакомое чувство.

Было ли это чувство вины? Может быть, сожаление? Он стиснул зубы. Ему нужно было извиниться. Не потому что должен был, а потому, что это было ему нужно.

Он глубоко вздохнул.

— Прости меня.

— Нет, — вновь качая головой, она стала вполоборота и потянулась к своей сумочке.

Ругаясь про себя. Люциан сделал шаг и поймал ее за руку.

— Я прошу прощения. Это не формальное извинение. Мне действительно жаль, что я заставил тебя почувствовать себя так, будто тобой воспользовались. Я этого не хотел. Но я не сожалею о том, что мы сделали. — Его взгляд искал ее взгляда. — Я не собираюсь отказываться от этого. У меня нет ни малейшего желания делать это.

Что-то еще появилось в ее красивых глазах. Что-то, что он видел в глазах многих женщин до этого, но что в ее выглядело иначе.

— У нас есть два варианта. Мы можем остаться взрослыми людьми, между которыми была минутная связь и которые могут идти дальше с этим, или можем принять очень неудачные решения, потому что ты испытываешь дискомфорт.