— Господин Смерть, конечно. Ты же его видел!

Филипп покачал головой, но Сатина возразила:

— Видел-видел. Ты же сам умирал! Идем, я тебе его покажу.

Сатина взяла его за руку и потянула за собой, Филипп не успел запротестовать.

Они пробежали по городу до улицы, вымощенной человеческими головами. Здесь они спрятались за статуей маленького толстого демона с большой кудрявой бородой и единственным рогом во лбу.

— Смотри! — крикнула Сатина после нескольких минут ожидания. — Вон он идет. Он собирается поговорить с Люцифером.

— Не вижу его.

— Да вон же! Мужчина в очках. Разве ты его не узнал?

Филипп уставился на мужчину, на которого показала Сатина.

Когда она начала говорить о Смерти как о живом человеке[8], Филипп представил его себе огромную черную, одетую в балахон фигуру с хорошо отточенной косой, торчащей из-под черного балахона.

Но более далекую от действительности картину даже представить было невозможно.

Господин Смерть был и не высоким, и не в черном. Вовсе нет.

По улице шел маленького роста седой мужчина. Его пышные брови торчали, словно рога над стариковскими очками с половинками стекол. Пепельного цвета костюм хорошо смотрелся рядом с тусклыми волосами и морщинистой кожей.

Старый. Непостижимо старый. Если смотреть на него, то набегали те же мысли, что и при виде звездного неба: а что там, за ними? Этот мужчина был стар, как время, а может быть, даже старше.

И Сатина была права. Филипп видел его раньше.

— Это… Это же он! — взволнованно закричал он, уставившись на мужчину, который маленькими быстрыми шагами шел к Замку. — Это он вел автомобиль! Это он задавил меня!

Сатина кивнула.

— Ты видишь украшение у него на шее?

— Да.

Филипп ответил неслышным шепотом. Он запомнил это украшение. Это было то последнее, что он увидел до того как автомобиль наехал на него и отправил сюда, в темноту. Это был какой-то драгоценный камень с серым отблеском, словно сделанный из потускневшего золота.

При взгляде на него Филипп почувствовал что-то странное. Словно он знал какую-то страшную тайну, доступную лишь избранным.

— Что это?

— Этот амулет — второй из двух многогранных кубиков, — ответила Сатина. — Люцифакс рассказывал тебе, что Бог и Дьявол бросают кости на каждого два родившегося ребенка, так?

— Да.

— Но есть еще один многогранник. Вот этот. Куб Смерти. В нем тоже сто граней, и именно этот куб определяет продолжительность жизни человека.

Серое украшение на шее Смерти мерцало как глаз, и у Филиппа закружилась голова. Неужели это правда? Вот это маленькое украшение определяло, сколько лет жить человеку? Почему это случайно и в то же время так… заранее предопределено? Разве можно играть человеческими жизнями? Словно это обыкновенные шашки?

— Сто граней? — сказал он. — Но ведь некоторые люди живут больше ста лет.

— И есть другие, кто живет меньше года, — ответила Сатина. — Иногда кубик встает на грань.

В Замке открылись огромные ворота, и господин Смерть вошел в них.

— Зачем он пришел? — спросила Сатина, и Филипп тоже почувствовал беспокойство. Пришел его час? Смерть пришел забрать Люцифера?

— Не знаю, — ответил он. — А я знаю от Равины, что Люцифер всегда встречает Смерть в своем саду. Он не любит бывать с ним в закрытом помещении. А это дает нам много прекрасных возможностей.

Филипп посмотрел на Сатину, которая дьявольски улыбнулась.

— Что ты хочешь сказать?

Улыбка ее стала шире, и Филипп уже знал, что ответ ему не понравится.

— А то, что мы теперь можем узнать, что же прячется за запретной дверью в кабинете Люцифера!

Осторожно, очень осторожно Сатина открыла дверь в кабинет Люцифера и заглянула туда.

— Я же говорила, — прошептала она. — Никого нет.

— Сатина, подожди. Мне кажется, нам нельзя… — только начал Филипп, но Сатина уже вошла.

Филипп покачал головой и вошел вслед за ней.

В камине погас огонь, больше не горели черные стеариновые свечи. Единственным источником света в комнате был темный стеклянный шар, стоявший на высоком постаменте из слоновой кости, он слабо светился синеватым светом.

— Ой, — сказала Сатина и завороженно стала смотреть внутрь шара. Слабый свет падал на ее лицо снизу, тени придавали ему удивительный вид. Глаза Сатины сделались черными гротами, рога на лбу казались необыкновенно большими. Вид девочки стал страшным.

— Это Сфера Зла. Я о ней слышала, но никогда не видела. Ты ведь знаешь, зачем она?

— Знаю. Только, Сатина, тебе не кажется, что нам надо бы…

— Смотри, как она накалена, какие в ней искры. С плохими поступками на земле дела идут хорошо. — Сатина оторвалась от стеклянного шара. — Где дверь, о которой ты говорил?

— Да вон же, — сказал Филипп и показал. — Только, Сатина, мне кажется, что это не очень хорошая идея. Это может быть опасно. Кроме этого, я дал обещание не делать этого.

— Обещание — то единственное, что в Подземном царстве не обязательно соблюдать, Филипп, — ответила она с улыбкой. — И я никому ничего не обещала.

— А если он вернется? Что мы будем делать?

— Спрячемся или убежим.

Она подошла к двери и взялась за ручку.

— Это неправильно, Сатина.

— Конечно, — сказала она и открыла дверь.

Горячий воздух ударил в лицо, но ничего не было видно. Тьма за дверью была абсолютной.

Сатина прикусила нижнюю губу. Она послала Филиппу чарующую улыбку, и они вместе вошли в дверь.

Филипп почувствовал внезапное ошеломляющее ощущение — как будто некая сила потянула его назад со скоростью света. Это продолжалось только секунду. Затем мир остановился, и яркий свет ослепил глаза.

Изумленный Филипп принялся оглядываться по сторонам.

Песок. Всюду песок. Насколько мог охватить взгляд, под сияющим синим небом, которое было так близко, что, казалось, можно дотронуться до него. Горячий ветер, как дыхание дракона, царил над волнистыми холмами и рисовал узоры на песке, который тянулся без конца во все стороны.

— Мы в пустыне, — прошептал Филипп.

Дверь в кабинет Люцифера располагалась за ним — чуть-чуть приоткрытая черная полоса в воздухе, нарушавшая иллюзию.

— Ясное дело, — сказала Сатина разочарованно. — И что, он боялся, что именно это ты увидишь? Большой ящик с песком? Кажется, у старика немножко поехала крыша.