Он почувствовал легкое покалывание на запястье и посмотрел на браслет. Вьюнок с белыми цветами скользнул под металл, зеленый стебель потянулся дальше, исследуя свою жертву.

Гидеон быстро стряхнул его.

Надо убираться отсюда! Где же чертов выход?

В центре поля под углом стоял за́мок. Он наполовину ушел в землю, как будто грохнулся с небес.

Гидеон пробрался в разрушенный барбакан и вышел к массивным деревянным воротам. Они оказались заперты, но в них была боковая дверь, такая маленькая, что Гидеону, чтобы ее открыть, пришлось встать на колени.

И в это мгновение на него, словно из засады, набросились пчелы.

Отмахиваясь от жужжащих тварей, паренек пролез в дверь и побежал. Он, пригибаясь под ветками, промчался через яблоневый сад, ворвался в тихую пустующую школу с уснувшими на лето классами и выскочил наружу через кроличью клетку, в которой сидели и, вытаращив глаза, наблюдали за ним три одинаковых кролика.

Дальше – пустой серый коридор, с жужжащей лентой из флуоресцентных ламп на потолке. Стоило Гидеону посмотреть наверх, как лента оборвалась и превратилась в электрических пчел. Они роились вокруг, жалили, а Гидеон, задыхаясь от нарастающей паники, бросился на дверь и выскочил наружу.

Венн схватил его за руку:

– Пригнись!

Паренек, хватая ртом воздух, упал на землю.

– Оставьте его! – заорал Оберон на яркий жужжащий пчелиный рой. – Прочь отсюда!

В его голосе прозвучало столько ярости, что через секунду уже не на кого было кричать.

Гидеон, словно контуженный, сидел на траве. Немного придя в себя, огляделся и увидел, что оказался на небольшой лужайке с синими колокольчиками. На ветвях дубов у него над головой только-только начали распускаться почки.

Он был на краю Леса.

Он вернулся.

– Послушайте, Джейк… – с трудом начал объяснять Гидеон.

– Не здесь! – оборвал его Венн.

Он поднял паренька на ноги и в этот момент увидел браслет. Вскрикнув от радости, Венн стащил его с запястья Гидеона, крепко зажал в кулаке и бросился к дому. По тропинке, через маленькие железные ворота в клуатр, порог которого защищала приколоченная к полу металлическая лента, а с притолоки свешивались талисманы.

Гидеон, прихрамывая, бежал следом. Когда переступил через порог, его бросило в дрожь, но это было не сравнить с той острой болью, которую должны испытывать Ши при контакте с металлом.

– Венн, подождите, – попросил Гидеон.

Он был весь исцарапан и искусан пчелами. Оберон подтащил его к скамье, усадил и встал рядом.

– Хорошо, теперь рассказывай. Джейк жив?

В клуатр вбежала Сара со стаканом воды. Она сунула стакан в руку Гидеону.

– Не торопись.

Холодная вода была как благословение свыше. Гидеон пил так быстро, что чуть не захлебнулся. Потом поднял голову и увидел стоящего рядом с Сарой Уортона. Учитель, казалось, постарел на десять лет.

– Где Джейк? Где он?

– Я ни в чем не виноват. – Гидеон опустил стакан. – Я хотел его вернуть, но он такой… такой упрямый. А потом еще эти прутья на окне… – Юноша умолк, пытаясь собраться с мыслями. Именно это и делает с тобой Саммерленд. Это место разбивает вдребезги твой разум и оставляет в таком состоянии. – Джейк в городе, где идет война, – медленно подбирая слова, объяснил Гидеон. – С неба падает металл и разрушает дома. Джейк сказал, чтобы я передал вам это.

Гидеон достал из кармана черный бархатный мешочек и вытряхнул из него стальную кассету с пленкой.

Сара взяла кассету:

– Кинопленка? Что на ней?

– С Джейком все в порядке? – требовательно спросил Уортон.

Гидеон допил последний глоток воды:

– С ним все хорошо. Если не считать того, что он в тюрьме. И скорее всего, его повесят.

Лондон!

Я и представить себе не могла такое безумное место. Моя душа трепетала от этих автомобилей, поездов, экипажей и лошадей! Толпы прохожих на тротуарах. Попрошайки, воришки, аристократы, банкиры – все идут мимо уличных торговцев, которые кричат во все горло, предлагая свой товар: от фиалок до мыла и средства, что «спасет современного джентльмена от облысения».

Когда я наконец ступила под древнюю арку «Стейпл-инн», то почувствовала себя как в тихой гавани. Старый, вымощенный булыжником двор окружен большими деревьями, их листья только начали распускаться под лучами весеннего солнца.

Меня провели в офис «Куинхит и Карбери, солиситоры», где ждал очень высокий молодой человек с длинными свисающими усами, который представился как Маркус Куинхит. Вероятно, после этого долгого и весьма впечатляющего путешествия выглядела я страшно усталой, потому что Куинхит сразу налил мне чашку чая из коричневого керамического чайника.

– И вы весь путь от Юстона прошли пешком? О, моя дорогая мисс Симмс…

– Я просто не знала, в какой омнибус сесть, – объяснила я, с огромным удовольствием отпив глоток чаю. – Их там так много.

– Да, конечно. Что ж, я найму кеб до вашего дома. Если вы позволите мне вас сопровождать.

– О да, я буду весьма благодарна.

«Ваш дом».

У меня даже сердце чаще забилось от этих слов. Я расправила плечи и постаралась придать себе вид состоятельной леди. Но при этом не могла не заметить, что мистер Куинхит по какой-то непонятной причине нервничает.

Он пригладил усы перепачканными чернилами пальцами и неуверенно сказал:

– Вот только… есть один маленький нюанс. Возможно, вас несколько расстроит… э-э… состояние унаследованного вами дома.

– В каком смысле?

Я старалась говорить уверенно, но на самом деле при этих словах солиситора сердце замерло и даже стало страшно.

– Дело в том, что дом много лет пустовал. Отец ваш прослыл эксцентриком. Там вы обнаружите завалы из книг и разного рода бумаги…

Я с облегчением вздохнула.

– Ах, бумаги, с ними я разберусь.

– И еще один… механизм. Он может показаться вам очень своеобразным. Расположен в кабинете. Весь в проводах. Занимает всю комнату.