Я ненавидела свою жизнь!

Вероятно, именно из-за этого мне очень хотелось как можно больше узнать о своем отце. Однажды я тихо вошла в комнату и услышала, как тетя рассказывает своей подружке, жене викария: «Дорогая, он практиковал оккультизм, ужасные, дьявольские вещи. Несомненно, он был самым испорченным и низким типом. То, что сестра попала под его чары, до сих пор самая большая печаль в моей жизни. Болтают, что этот человек как-то даже взял в дом девчонку с улицы и она буквально стала…»

Тут они меня заметили и сразу прервали разговор.

Сколько раз, свернувшись калачиком под одеялом, я мысленно повторяла эти слова! Пыталась представить, каким был мой отец. Низкий, испорченный человек! Я дрожала от восторга. Рисовала в своем воображении высокого и чертовски красивого джентльмена с закрученными усами. Мечтала о том, что однажды наступит день, когда он приедет в большом экипаже и увезет меня из этого тоскливого темного дома в Париж, в Рим, в Лондон!

Но он так и не приехал.

Вместо этого на мой двадцать первый день рождения пришло письмо.

Сара разложила на кухонном столе распечатанные фотографии манускрипта Мортимера Ди. Пирс их увеличил, чтобы было легче рассмотреть рисунки и хитросплетения из закодированных фраз.

Венн взял одну фотографию и принялся ее разглядывать.

Уортон повертел в руках другую. Он даже не понимал, где верх, где низ.

– Чертовщина какая-то. Вот что это? Башня, маска птицы, журавль? А тут какое-то уравнение. Здесь какой-то рисунок… А это? Человек верхом на лошади?

– Кентавр, – буркнул себе под нос Венн.

– Ладно, пусть так, но что все это значит? Как это поможет вернуть Джейка?

Венн покосился на Пирса:

– Есть идеи?

Маленький азиат с жадностью рассматривал изображение.

– Пока нет, ваше сиятельство. Но я буду счастлив этим заняться. Головоломка! Обожаю головоломки.

Венн нахмурился.

– Поторопись. Нам нужна информация, – бросил он и взглянул на Сару.

Уортон отметил, как они похожи. Тот же пристальный взгляд и голубые, как арктический лед, глаза. И даже удивился, что не обратил на это внимания раньше.

– Так ты моя правнучка, – протянул Венн.

Сара понимала, что с момента их первой встречи Оберона мучает один-единственный вопрос.

И он, поморщившись, его задал:

– Лия правда вернется?

Сара отвела взгляд:

– В истории моей жизни она не погибла в автокатастрофе. Деталей не знаю. Все документы моей семьи сгорели. Либо их забрал Янус. Но эти ее рисунки… те, что у вас в комнате. Они до сих пор у нас.

– Значит, у меня все получится. – Казалось, Венн даже потерял дар речи от такой возможности. Он посмотрел на Уортона, а потом снова на Сару. – Только бы узнать – как. А что касается Саммер… Сара, я верю тебе. Ты должна мне помочь. Когда Лия вернется, мне будет плевать на зеркало. Если захочешь, разобьешь его вдребезги.

После этих слов Венн развернулся и пошел к двери.

– А как же Дэвид? – спросила Сара.

Венн остановился как вкопанный. Он как будто забыл, кто это.

– Да, Дэвид. И он тоже. Конечно.

Оберон вышел из кухни, через минуту хлопнула парадная дверь.

– Только не говорите, что он отправился в Лес, – пробормотал Уортон.

Пирс пожал плечами:

– В поместье есть где погулять. Часами можно бродить по пустошам.

– У меня от этой Саммер мурашки, – признался Джордж и повернулся к Саре: – Ну что ж, давай проверим, как там зеркало.

Сара оглянулась на пороге кухни. Пирс устроился за столом, направил лампу на фотокопии и быстро делал какие-то пометки красной ручкой. У него даже неизвестно откуда взялся зеленый визор для защиты глаз.

– На хакера похож, – заметил Уортон.

Сара улыбнулась. Как только она закрыла дверь, три кошки из семи запрыгнули на кухонный стол и замяукали, требуя корма.

– Брысь отсюда, – с отсутствующим видом буркнул Пирс.

В доме царила тишина и пахло плесенью. Они шли по коридорам, куда свет проникал только через окна. По стеклам стекали капли дождя.

– Без Джейка здесь так пусто, – сказал Уортон.

– Да, – согласилась Сара.

По ее ощущениям, атмосфера в доме была насыщена не только сыростью, но и безысходностью. На обшитой панелями стене выделялся бледный прямоугольник. Сара остановилась:

– Здесь ведь была картина с рождественским сюжетом? Я не ошибаюсь?

– Венн продал ее на прошлой неделе. Пирс упаковал, а я отвез на станцию. Выставили на аукционе «Кристис».

– Значит, с деньгами у него плохо.

– Их просто нет.

Сара тряхнула головой и пошла дальше за Уортоном по широкой винтовой лестнице. Поднимаясь, вспоминала, как однажды сюда проник Волк времени с глазами, как осколки сапфира.

На лестничной площадке заскрипели старые половицы. Впереди – Большая галерея.

Они пошли дальше, но Уортон вдруг притормозил напротив одной из дверей:

– Вот тут, кажется, ты сможешь мне помочь. Зверюшка даже смотреть на меня не желает.

Он завел Сару в комнату Джейка.

Раньше это была комната его отца, потом парень решил в нее переехать. Одежда висела на стульях и валялась на полу. Его ноутбук стоял на туалетном столике из красного дерева.

– Горацио – совсем затосковал без хозяина, – объяснил Уортон.

Тут Сара увидела мартышку. Горацио, съежившись, сидел на карнизе и смотрел на них.

– Горацио! – ласково позвала она и протянула к нему руку. – Ну же, давай спускайся.

Горацио отвернулся.

– Не ест ничего, – мрачно проворчал Джордж. – Если Джейк вернется, а он будет мертв, мне точно не поздоровится. – Тут же словно спохватился и сказал: – А вдруг он не вернется? Что, если…

– Не паникуйте. – Сара старалась говорить спокойно. – Он конечно же вернется. Придвиньте-ка мне стул.

Горацио отказывался спускаться минут десять, но не выдержал искушения виноградом, заверещал и спрыгнул на руки Сары за вожделенными ягодами.

– Отлично! – с облегчением воскликнул Уортон. – Я знал, что ты ему понравишься.

Сара слезла со стула. Шерсть Горацио была мягкой и блестящей. Он посмотрел в лицо девушки, снова что-то проверещал и схватил еще одну ягоду, потом вцепился Саре в волосы, забрался на плечо и принялся сосать виноград. Его хвост приятно щекотал шею.

– Вот и хорошо, – сказала Сара. – А теперь идем к зеркалу.