— Ты в курсе, что она прячет за своей улыбкой? А за её манерой махать руками и нападать первой, что стоит, ты в курсе?! — сделал паузу и я отрицательно покачал головой.

Я не знал нынешнюю Габи. Но она всегда много махала руками и громко разговаривала. Быстро заводилась и много улыбалась. Видимо сейчас это имело другой смысл.

— Если раньше она улыбалась, потому что была общительной и жизнерадостной, то сейчас делает это, чтобы спрятать свою грусть. Не всегда, конечно, но всё же. Если раньше она разговаривала руками из-за кипучего темперамента, то сейчас скорее это нервное напряжение в ней говорит. Если раньше она нападала, потому что её не слышали, то сейчас нападает, чтобы успеть первой сделать больно. Она защищается. Ото всех и всего. А всё почему?! А всё, потому что ты, — он ткнул в меня пальцем, — мудак.

Я сокрушенно кивнул. Даже спорить не буду.

— Помимо всего прочего Габи теперь считает, что она посредственная и никакого таланта у неё нет. И я сейчас не только про танцы. Она в принципе теперь ни на чём не зацикливается и не углубляется, боясь не справиться. Она перестала верить в себя, при малейшей шероховатости отступает.

Я уставился на свои джинсы, не в силах посмотреть ему в глаза.

— И если после всего, что я сейчас сказал, ты всё ещё считаешь, что у тебя что-то получится с моей сестрой, то ты реально возомнил себя бессмертным пони. Я тоже не сдамся и никуда не денусь, — хищно ухмыльнулся он и все парни прыснули от смеха.

— Не сдамся, — хрипло ответил ему, наконец подняв на него глаза.

Он выгнул бровь, с таким выражением лица, словно я сморозил несусветную тупость.

— Ну, такая позиция вызывает уважение, — покосился на меня Джастин.

Все тут же перевели взгляд на него.

— Камон, чуваки, он не боится пойти против Диего, — воскликнул он и я закрыл глаза от громкости, которая отдалась тупой болью в голове. — Он либо реально тупой и не осознаёт всей тяжести своего положения, либо действительно любит Габи, — заключил он.

Диего прищурился, глядя на него, но Джастин явно был уверен в своих словах. А я проникся к этому парню ещё больше.

— Либо он слишком самонадеян, — произнёс голубоглазый.

— Твоя версия мне кажется более правдоподобной, Нэйт, — кивнул Диего и, встав из-за стола, направился к холодильнику.

— Либо же он отбитый на всю голову, — улыбнулся Трэвис.

— В это тоже поверю, — согласился Диего, подойдя к столу со стаканами и пакетом сока.

Они так говорили, будто меня нет за столом. Но я понимал, что они презирают меня и тем самым показывают расстановку сил. О’кей. Я знал, что лёгкой дорога к сердцу Габи не будет. Это не будет похоже на прогулку по песчаному берегу в погожий летний денёк с фруктовым коктейлем в руках под приятную музыку. Это скорее будут похоже на пробежку по горячим углям и битому стеклу в сопровождении хлёстких ударов розгами по спине. И всё из-за присутствия Диего в жизни Габи. Я был уверен, что самое сложное в моей миссии будет именно брат Габи. Он ключевое звено в этой истории, которое обойти или проигнорировать невозможно.

— Я не изверг. Пить будешь? — спросил меня Диего, приподняв пакет сока.

— Немного можно. И спасибо, — кивнул ему.

Он лишь покачал головой, но налил мне полный стакан апельсинового сока и поставил передо мной.

— Я всё прекрасно осознаю и даже не надеюсь на ваше понимание. Я признаю, что был мудаком. Также не открещиваюсь от того, что только по моей вине, Габи перестала жить танцем. Я всё понимаю. Возможно, было бы проще для вас и для тебя, Диего, лично, если бы я был тупым и нихрена не осознавал. Но, к сожалению или к счастью, я немного соображаю и поэтому не собираюсь останавливаться, — взял стакан и поднял взгляд на стоящего Диего. — У меня нет скрытого плана. Я просто люблю твою сестру и буду делать всё, чтобы видеть её искреннюю улыбку. А потом, — попытался улыбнуться, но с разбитой губой это оказалось непросто, — увезу с собой.

Парни, как мне показалось, перестали дышать и уставились на Диего. А он поставил сок и уперев руки в стол, нагнулся и прорычал:

— Попробуй.

Попробую.

Габриэлла

Прошло полторы недели с той знаменательной встречи моего любимого брата и нелюбимого Оливера.

Нелюбимого. Так ведь? Так.

Факт ещё одного (или двух) поцелуев не отменяет того, что я его не люблю. Не перевариваю его, он меня раздражает и выводит из себя. А раз так, значит и любви нет.

С тех пор он больше не объявлялся. Когда я вышла из дома, то около входа меня ждала озадаченная Джойс. Выяснилось, что в тот день ей как обычно написал Трэвис и узнал, что к нам на пару пришёл некий Оливер, а поскольку она понятия не имела, что такое натворил этот австралиец, то без задней мысли рассказала то, что видела. Через пять минут вся компания была у нашего колледжа, а ещё через пару мгновений около нашего дома.

В итоге я вместе с Джойс пошла в кофейню, чтобы обожраться сладкими антидепрессантами и не думать, что происходит у нас дома. А я догадывалась чем чревато нахождение Диего и Оливера под одной крышей. Только после смс брата, я вернулась обратно. Оливера, естественно, уже не было. Диего никак не прокомментировал эту встречу. Вообще ни слова не произнёс, только обнял меня и сказал, что всё будет хорошо. Естественно будет, в этом я не сомневалась. С такой охраной, как у меня, можно ничего не бояться. Только я и не боялась. Проблема была в том, что я, как бы это сказать, в глубине души радовалась.

Радовалась тому, что вновь увидела Оливера и смогла накричать на него, высказать ему то, что накипело. Я буквально трепетала от идеи, что больше нет смысла всё держать в себе и можно вылить это на конечного адресата. Но не радовалась тому, что он был таким настырным. Это скорее сбивало с толку, потому что я не могла понять его мотивов. А от этого чувствовала себя немножечко уязвимой. Самую малость.

— Дорогая, ты уверена, что всё в порядке? — тихо спросил Диего, пока я лежала свернувшись калачиком.

Моя голова покоилась на его ногах, и он неспешно поглаживал меня по волосам и плечам. Из моей спальни доносилась песня Palpite бразильской исполнительницы Vanessa Rangel. Я под настроение иногда любила включить нечто такое, чтобы вспомнить родной язык. А вот Диего не любил музыку на португальском, хотя язык он помнил и до сих пор мог свободно на нём говорить.

В своё время, ещё живя в Рио, мы оба ходили в одну школу и там преподавали английский язык. Диего сказал мне прилежно учить его, ведь в жизни может пригодиться любой навык. Он как в воду глядел, потому что когда мы переехали в Штаты, то уже могли более-менее нормально общаться и понимать окружающих, а со временем я и вовсе начала забывать родной язык.

Сегодня у меня был выходной, а у Диего скоро начнётся тренировка, но сейчас мы просто сидели в гостиной на диване и беседовали. Такие диалоги были далеко не редкостью для нас, потому что я всецело доверяла брату и всегда всем делилась с ним. Поскольку Диего снимал нам отдельную квартиру, то с приёмными родителями мы виделись уже не так часто, как раньше. Соответственно и бесед по душам с ними было немного. А от брата я ничего не утаивала. Он был для меня всем миром. Без него я бы не выжила ни в детстве, ни в юношестве после травмы, ни сейчас, когда в мою жизнь стремительно ворвался цунами по имени Оливер.