В дверь постучали, когда Веся, выскоблив последние капли киселя, с последним сухариком в руке устроилась у очага, намереваясь перед сном немного поразмыслить о том, как жить и действовать дальше.

— Можно? — спросил знакомый голос верховного чародея, и куница горько усмехнулась. Вот они и пришли, ответы на вопросы, какие она намеревалась задать самой себе.

— Можно, — нехотя буркнула княжна.

Все равно ведь войдет, раз заявился, а поскольку их интересы совпадают, разговор на этот раз пойдет по её правилам.

Однако Феодорис явился не один, с ним был сухощавый невысокий мужчина средних лет, окруженный красноватым сиянием.

— Я Саргенс, — сказал он и поставил на стол кувшин, — это отвар с медом.

— А чем его заедать? — нахально поинтересовалась куница лишь для того, чтобы проверить, на какой разговор они настроены, уговаривать собираются или брать за горло?

— Могу попросить принести сухариков, — как-то виновато вздохнул Феодорис, тяжело развернулся и направился к двери, и Весе неожиданно стало его жаль, немолодой чародей выглядел усталым и расстроенным.

Хоть останавливай и объясняй, что пошутила.

Она даже разозлилась на себя за такое неуместное сострадание, но Саргенс успел раньше, чем Веся запуталась в своих желаниях и угрызениях совести.

— Не ходи, я пошлю вызов Ястине, — остановил чародей верховного магистра и достал из кармана нечто маленькое и круглое, похожее издали на вишенку.

— Ну, чего тебе? — недовольно осведомился женским голосом этот шарик, едва Саргенс на него нажал.

— Сухариков Колючке принеси, — коротко скомандовал чародей и сунул странную вещицу в карман.

Хорошо они живут, подавила завистливый вздох Весеника, даже слуг колдовством вызывают. И тут же себя укорила, не о том она думает! Ей теперь даже доказательств искать не нужно, что служанка подставная, слуги такими сердитыми голосами не отвечают. И значит, никто здесь Весе не доверяет и к простым людям даже близко подпускать не намерен, и это делает намного сложнее поиск способа побега. Но как говорит поговорка, если у тебя не хватает сил, займи у времени. И она так и сделает… терпения у куницы хватает.

— Весеника, — хмуро посмотрев на княжну, задумчиво грызущую сухарик, произнес Феодорис, — мы хотим задать тебе несколько вопросов.

— Сейчас моя очередь, — немедленно отрезала куница.

— Хорошо, задавай, — переглянувшись, помрачнели чародеи.

— Вот сухари, — распахнув дверь, в комнату решительно вошла та, кого Саргенс назвал Ястиной, и поставила на стол поднос. Кроме сухариков на нем были тарелки с сыром и отварным птичьим мясом, вазочки с паштетом и икрой и серебряный котелок с наваром. — И все остальное, чтобы не будили еще раз.

Чародейка сердито вздёрнула подбородок и ринулась к двери, но Веся уже успела рассмотреть и мягкое свободное домашнее платье розового цвета, запахнутое на манер плаща и завязанное пояском на спине, и домашние туфли с богатой вышивкой, из тех, которые рисковые торговцы привозили только из городов, расположенных за степями далеко на востоке.

Но сейчас думать о том, как чародеи достают такие редкие и дорогие пожитки, кунице было некогда, ей разрешили задать вопрос, и она желала немедля узнать все волнующие её вещи.

— Где мои драгоценности и обручальный браслет?

Похоже, именно этого вопроса чародеи и ждали, сначала напряглись, затем усмехнулись с одинаковой мрачной досадой и наконец переглянулись, словно договариваясь, кому отвечать.

— Все это мы отправили Дикому Ястребу, — негромко и уверенно сообщил Саргенс таким тоном, каким объявляют о том, что ваша любимая лошадь пала.

И хотя Веся ожидала именно такого ответа, откровенность и спокойствие, с каким чародеи сообщили, что уже распорядились её судьбой, вонзились в душу острым шипом. Привычно сжав зубы, девушка сосчитала про себя до десяти и перевела дух, стараясь не замечать полыхнувшего над хозяевами зеленого зарева.

— А мои зелья? — поспешила задать следующий вопрос куница, постепенно начиная подозревать, какие именно чувства вызывают в свечении чародеев зелёный цвет.

— Весеника… — с легкой укоризной произнес Феодорис, — ты хотела сейчас задать совсем другой вопрос.

— Я хочу задать еще не меньше десятка вопросов, — немедленно ощетинилась Колючка, — и все они одинаково важны.

— Неужели вопрос о зельях для тебя важнее вопроса, почему мы так поступили с браслетом Береста? — расслышав прозвучавшую во вздохе верховного чародея печаль, Веся едко усмехнулась, как ловко он пытается отобрать у нее право задавать вопросы.

— Я спросила про зелья, — неуступчиво уставилась на него княжна, — а почему вы так поступили — мне не важно. Потому как это ваши решения и замыслы, а не мои.

— Хорошо, — остановив Феодориса взглядом, покладисто согласился Саргенс, — про зелья я объясню. Они у наших алхимиков, и как только они закончат проверку, вернут самые необходимые… и безопасные. Какой следующий вопрос?

— Что означает зелёный цвет в вашем сиянии? — просто из вредности спросила куница, огорчённая потерей некоторых ценных зелий, какие вполне могут быть ядами, если дать пациенту слишком большую дозу.

Ведь именно их и собираются забрать из её походного кошеля алхимики.

— И давно ты видишь ауры? — качнулся к княжне верховный чародей, но Саргенс, заметивший, как куница упрямо поджала губы, поспешил ответить на её вопрос с предельной откровенностью:

— Волнение. И все сопутствующие ему чувства, кроме тех, которые относят к добрым или радостным.

— И страх?

— Да, — коротко ответил чародей, и черты его лица застыли суровой маской судьи.

— А что такое аура? — решив не обращать никакого внимания на гримасы хозяев, продолжала допрос Весеника.

— Это то самое свечение, которое, как оказывается, ты видишь. Интересно, как давно? — снова не выдержал Феодорис.

«Странно, а почему он ведет себя так несдержанно и куда торопится?» — невольно заинтересовалась Весеника. Днем, когда верховный чародей приходил сюда в первый раз, он казался невозмутимым и безразличным к течению времени. Однако вслух это спрашивать пока не пожелала, твёрдо решив для начала выяснить намерения хозяев насчет своей собственной судьбы.

— Вот с того часа и вижу, как проснулась тут, — честно ответила главе Цитадели княжна, пристально рассматривая помрачневшие лица чародеев.

— А почему не спросила об этом раньше? — огорчённо выдавил из себя Феодорис, и Весе показалось, будто она слышит зубовный скрежет.

— Так ведь со мной никто не разговаривал и вообще не интересовался, — небрежно дёрнула плечиком куница и, рассмотрев, какой яркой зеленью полыхнула от её слов аура у обоих чародеев, почувствовала себя отомщенной за все переживания последних дней.