английский теннисный костюм светло-серого цвета, прибыл на спортивную площадку курзала. Теннисные матчи регулярно привлекали зевак, поэтому на и без того не слишком вместительных трибунах яблоку было негде упасть. Среди зрителей были и знакомые Фалька — начиная от Любимцевой (надевшей по случаю выхода в люди платье, наиболее выгодно подчеркивающее ее классическую фигуру) до Неверова (который по привычке разглядывал окружение с плохо скрываемой иронией).

Сегодняшняя игра подразумевала парные матчи. Учитывая, что на весь Зеленый луг нашлось лишь восемь желающих, матчей планировалось всего три — два своеобразных полуфинала и итоговый для победителей. Дабы сделать состязание справедливым и подарить хотя бы малейший шанс новичкам, пары определялись жребием. К удивлению Фалька его партнером оказался жизнерадостный коммерсант Федор Романович Вансовский.

— Как нас судьба-то свела, а, Василий Оттович? — широко улыбнулся обладатель пшеничных усов. — Умоляю, скажите, что вы хорошо играете!

— Тешу себя надеждой, что так и есть, — скромно ответил Фальк.

— Вот и я тешу себя надеждой, но уже не юноша, поэтому сие чувство меня не питает, — обезоруживающе пожал плечами Вансовский. — Обожаю этот спорт, но, увы, играю отвратительно. И ведь тренера нанимал из англичан, и даже ракетку «дунлоповскую» приобрел — а все без толку! Бездарность! Мастерство не купишь! А вы, кстати, чем играете? Тоже британской?

— Нет, — застеснялся Фальк и вполголоса произнес: — Братья Цыганковы11.

— Патриотично, одобряю, одобряю! — закивал Федор Романович.

Им выпало играть вторыми. Первый матч закончился максимально быстро — дуэт театрального критика Васильева и профессора Нечаева проехался по сопернику, словно паровоз по известной героине романа Льва Николаевича Толстого. Василий Оттович даже покосился на новоявленного партнера — стоит ли вообще выходить с ним на матч против таких опытных спортсменов? Федор Романович, однако, оказался скромнягой. Да, играл он не на уровне Фалька, но бездарностью не являлся однозначно. Он отлично чувствовал партнера, предоставляя Василию Оттовичу вести игру, при этом уверенно его страхуя. Не портил он игру и в качестве подающего. Хотя их победа вышла менее эффектной, но Фальк и Вансовский прошли в импровизированный финал без особых проблем.

— Федор Романович, а ведь вы наговариваете на себя, — заметил доктор в перерыве.

— Не наговариваю, а страхуюсь, — усмехнулся коммерсант. — В моей профессии это, знаете ли, критично важно. А ну как не пошла бы игра, и я вас подвел? Как бы вы на меня смотрели, распуши я перед вами хвост заранее?

— А вы опасный человек, Федор Романович!

— Благодарю, Василий Оттович. «Бизнес», как его называют уважаемые англо-саксы — удел головорезов в хороших костюмах и с широкими улыбками. Продолжим?

В мирной жизни Фальк считал Васильева и Нечаева если не приятелями, то, как минимум, добрыми знакомцами, но сейчас, стоя по разные стороны от сетки, соперники смерили друг друга поистине убийственными взглядами. Их разделяла не теннисная лужайка — их разделяло настоящее поле боя! И Василий Оттович намеревался уйти с него победителем.

Первый сет, однако, быстро сбил с него спесь. Фальку и Вансовскому удалось выиграть всего два гейма из восьми. Василий Оттович и хотел бы свалить всю ответственность на партнера, но его природное стремление к объективности верно подсказывало, что он сам виноват в столь удручающем результате. Сначала дело было в самоуверенности, затем — в растерянности, а под конец — в раздражении от того, что мячи соперников летели со скоростью пули, а вот его ударам не хватало точности.

— Спокойствие, спокойствие, Василий Оттович, — вполголоса обратился к нему Вансовский. — Мне импонирует ваша воля к победе, но сейчас ваши эмоции работают на соперника. Соберитесь. У нас еще есть все шансы перевернуть эту игру в свою пользу.

Как ни странно, напутствие коммерсанта подействовало. Фальк мобилизовал все свои силы, доверился Вансовскому — и второй сет они выиграли со счетом 6:4. Настало время финальной битвы. Зрители на трибунах притихли, словно осознавая важность момента. Игра велась в полной тишине, разбиваемой хлесткими ударами ракеток по мячу и выкриками игроков — иногда торжествующими, иногда разочарованными. Василий Оттович был напряжен. Мышцы и нервы натянулись как канаты, по лицу стекал пот, а тело будто бы действовало на чистом автоматизме. Соперники шли ноздря в ноздрю. 1:0. 1:1. 2:1. 2:2. Никто не желал давать слабину. 3:2. 3:3. 4:3. Наконец были сыграны все 10 геймов. Счет застыл на отметке 5:5. Судья неуверенным голосом спросил, не желают ли соперники разойтись миром, но одного взгляда на их зверские лица хватило, чтобы громко воскликнуть:

— Продолжаем!

Следующие два гейма вновь ситуацию не прояснили — 6:6. Соперникам, которые теперь уже играли на каком-то запредельном уровне усталости, предстоял тай-брейк — первая пара, набравшая семь мячей, выигрывала матч. Силы иссякли. Игроков гнала вперед только воля к победе.

Когда настало время Фальку и Вансовскому выступать в качестве принимающих, Федор Романович скосил глаза на зрителей и внезапно заметил:

— Василий Оттович, это вам, что ли?

Фальк проследил за взглядом. На трибуне застыла знакомая фигурка. Рыжий кудри огнем горели на фоне белого платья. Лидия Шевалдина активно махала рукой, пытаясь привлечь его внимание. Заметив, что доктор смотрит на нее она победно воздела над головой книгу в синей потертой обложке.

В этот момент раздался звонкий удар ракетки. Соперники заметили, что Фальк и Вансовский отвлеклись — и не преминули этим воспользоваться. В иных обстоятельствах Василий Оттович задохнулся бы от подобной подлости — но не в этот раз. Время вокруг него замедлило ход. Он видел, как белый мячик медленно летит на их половину лужайки. Вот он миновал сетку. Вот коснулся земли. Вот бодро отскочил от нее и теперь летит прочь, готовый свести на нет все их усилия…

Очевидцы утверждают, что в этот момент Василий Оттович издал звук, подобный рыку разъяренного тигра. И уж точно любой кот позавидовал бы решительности и грации его прыжка. Он отбил мяч, вложив в удар все свою спортивную (и неспортивную) злость — и, если уж быть совсем откровенным, наличие на трибунах одной симпатичной молодой особы тоже сыграло свою роль.

Время вновь разогналось до своей обычной скорости. Мяч, словно небесный болид, метнулся в обратную сторону, оттолкнулся от половины корта соперника и, на считанные миллиметры разминувшись с ракеткой критика Васильева, вылетел за пределы площадки. На мгновение лужайка застыла в полном молчании. А затем трибуны словно разорвало восторженным воплем. Вряд ли у пары Фальк-Вансовский были свои болельщики и почитатели до начала матча, но после его окончания в глазах дачников они стали просто богами. Толпа высыпала на корт, подхватила игроков на руки и понесла к судье. Старичку оставалось лишь развести