При этом учитывались все особенности рельефа с таким прицелом, чтобы не позволить террористам незаметно приблизиться вплотную к месту отдыха монаршей семьи: вся растительность непосредственно вблизи игровых площадок и коттеджей вырубалась, а со стороны моря насыпался песчаный бруствер, чтобы скрыть отдыхающих от посторонних взглядов. Начальник личной охраны царя и его преданный собутыльник генерал Черевин обычно лично всем руководил.

То, что в Финляндии с мая по конец июля наступают белые ночи, во многом облегчало задачу царским телохранителям, ибо террористы не могли приблизиться к яхте и ее пассажирам под покровом темноты. Вместе с тем из-за того, что солнце здесь летом почти не заходит, вода нагревается днем выше 20 °С и не успевает остыть в ночное время. Хороший пловец в столь комфортных условиях способен покрывать значительные расстояния. Опасность появления вооруженного пловца на острове, куда мог высадиться царь с семьей, всегда учитывалась.

Таким образом, можно было сказать, что царская яхта и ее пассажиры всегда были окружены хорошо эшелонированной обороной, и даже если бы вражеским диверсантам и удалось бы преодолеть одну линию защиты, перед ними тут же выросла бы новая. Проблема заключалась в том, что государю часто надоедало следовать скучным предписаниям своих телохранителей. Заметив проплывающий мимо живописный островок, он мог принять спонтанное решение посетить его. Охране же могло быть строжайше запрещено высаживаться.

– Откуда на этом острове могут быть террористы! – обрывал на полуслове своего взволнованного главного телохранителя генерала Черевина царь. – Дайте нам хотя бы полчаса побыть одним.

Александр III и его близкие обожали уединенные лесные прогулки, во время которых у них появлялась возможность хотя бы на короткое время почувствовать себя обыкновенными людьми, свободными от жестких ограничений этикета и требований безопасности. Как-то раз император с детьми высадился на такой уединенный островок. На императоре была простая косоворотка, штаны и мягкие сапоги. Его дочери тоже были одеты в простые легкие платьица. Со стороны они напоминали обычное семейство чиновника средней руки или купца.

Царские дочери собирали цветы, как вдруг перед ними появился финн и на ломаном русском языке сердито заявил, что остров принадлежит ему, поэтому, мол, рвать цветы здесь нельзя и незваные гости должны немедленно убираться. На все уговоры государя, что его дети не причинят большого вреда природе острова, что они еще немного погуляют и уедут, финн непреклонно отрезал: «Нет, нельзя, это все мое, я здесь “сарь”. Уходите!» Все уговоры оказались бесполезными. Наконец, потеряв терпение, Александр III с самодержавным апломбом провозгласил: «Может, ты здесь и “сарь”, зато я царь всея Руси!»

Хозяин острова недоуменно посмотрел на «шутника» и нравоучительно произнес: «Так шутить нельзя». Только попав на борт «Полярной звезды» и получив от царя золотые часы с его портретом, финн поверил, что перед ним был действительно сам император. Он прогостил на яхте целый день и уехал, пригласив на прощание государя со всем семейством к себе в гости. Впоследствии Александр III действительно несколько раз гостил на острове строгого Робинзона. Однако эта история продемонстрировала охране, что, несмотря на все принимаемые меры безопасности, нет гарантий, что рядом с государем случайно не окажется неизвестный человек с непредсказуемыми намерениями…

* * *

Из трубы катера вдруг вырвалось облако черного дыма, ожила и снова ритмично застучала корабельная машина. Повеселевший капитан с облегчением доложил адмиралу, что неисправность устранена. Рулевой снова поставил катер носом к волне, и экскурсия продолжилась…

Когда адмиральский катер возвращался в порт, молоденький офицерик в хорошо пошитом мундире, указывая левой рукой на едва заметное на горизонте темное пятнышко, радостно воскликнул:

– Вон она – «Полярная звезда»!

Юный офицерик протянул Анри массивный бинокль. По его словам, он несколько раз бывал на царской яхте. Юноша восторженно принялся рассказывать о поразившей его роскоши внутренних помещений яхты, которая обошлась казне дороже самого современного линкора – в три с половиной миллиона рублей золотом.

«Один из адъютантов адмирала», – решил Вильмонт, скосив глаза на юнца, разговорившегося в отсутствие спустившегося в каюту Закселя. Они познакомились. Мальчишка действительно состоял при адмирале личным порученцем. Звали его Александр Гейден.

Пальцы Вильмонта неторопливо вертели колесико настройки окуляров, а на лице его сама собой появилась улыбка. Слушая рассказ о судне-дворце, он вспомнил, как знакомый гвардейский офицер рассказывал, что своими глазами видел, сопровождая императора в поездке, как личный камердинер Александра III Котов штопал рваные штаны царя. А сам император, как говорили, не чурался во время плавания на яхте лично подоить корову, для которой на паруснике был устроен хлев и даже введена специальная должность придворной судовой доярки.

Яхта находилась от катера на расстоянии нескольких морских миль, но через прекрасную немецкую оптику Вильмонт отчетливо видел установленные на ее палубе новейшие 47-мм пушки Гочкиса, фигурки матросов в белых робах и исполненных достоинства офицеров в черных кителях. На корме сидели на стульях за столами пассажиры – мужчины и дамы. Немного в стороне несколько девушек и молодых людей играли в сквош. Вильмонту очень захотелось увидеть самого императора, но его массивной богатырской фигуры на палубе не было.

Темно-синяя красавица – яхта, окаймленная по борту массивным золотым канатом, величественно, с поистине царственной грацией покидала рейд. Дым из ее труб длинным красивым шлейфом низко стелился над волнами за ее кормой. Мачты «Полярной звезды» были украшены разноцветными флагами. На соединение с яхтой уже спешили корабли конвоя. От борта «Полярной звезды» отделилось белое облачко – ее экипаж салютовал морякам приближающихся крейсеров. Через несколько секунд звук выстрела докатился до адмиральского катера. Тут же в ответ приветственно и басовито загрохотали пушки броненосцев. Зрелище царского выхода подняло в душе Вильмонта бурю чувств – гордость за державу, важным символом которой был личный корабль государя, осознание высокой ответственности за безопасность главы государства, которая теперь лежит и на нем…

* * *

После устроенной для Вильмонта «экскурсии» Заксель, похоже, решил, что он все, что нужно, показал «ревизору», и теперь его следует вежливо выпроводить восвояси, дабы хлопотный гость случайно не увидел какого-нибудь непорядка.

– Я прикажу купить вам билет на поезд. На какое время вам будет удобно? – осведомился Авраамий Богданович у гостя, которого после морской прогулки пригласил к себе домой отобедать.

– Благодарю вас, но я хотел бы задержаться в городе, – ответил Вильмонт.

Адмирал сделал удивленное лицо.

– Как! Разве вы все еще сомневаетесь, что «Полярная звезда» под надежной защитой флота?! У меня под командой десятки кораблей, артиллерийские дивизионы, сотни тысяч штыков, арсеналы, заполненные снарядами. Этой силы хватит, чтобы превратить в дымящиеся руины большой город, пустить на дно неприятельскую эскадру. А вы опасаетесь каких-то штатских с самодельными бомбами и револьверчиками, купленными в охотничьем магазине.