Как сказал мне и еще нескольким известным юмористам Джерри Сайнфелд за воскресным завтраком — дело было еще в те времена, когда он разъезжал с гастролями по большим городам, а слава телезвезды ждала его впереди, — «одеваться нужно лучше, чем твоя аудитория». Тщательный выбор сервировки и одежды, как и хорошие манеры за столом, — это проявление уважения к окружающим, а значит, очередной важный инструмент изменения жизни к лучшему, да и просто полезный навык общения. Я заметил, что когда я нарядно одет, то и держусь прямее. Словно я превращаюсь в свое лучшее «я», обретаю лоск и уверенность в себе, как в лучшие дни, а следовательно, лучших дней у меня становится больше. Я проникаюсь уважением к себе, не в последнюю очередь потому, что знаю, что всегда могу показать лицом свой товар — прикладную математику, прекрасный инструмент, такой же нужный и полезный, как хорошо завязанные шнурки.

У нас в семейном архиве сохранилось фото, где мне четыре года и я на каком-то празднике щеголяю крошечной стильной бабочкой, однако всерьез я увлекся галстуками-бабочками только в старших классах школы. У нас проводился ежегодный «Банкет спортсменок», на котором мальчики служили официантами. Я решил, что раз мы будем официантами, то произведем хорошее первое впечатление, если и одеты будем как профессиональные официанты. Мне пришло в голову, что если нам предстоит подавать девочкам угощение, особенно десерты, то некоторые из них почти наверняка с нами поговорят — пусть даже случайно, пусть даже и несколько секунд. Я подумал — а вдруг это станет началом прекрасной дружбы с одной юной дамой?

Мой отец, большой знаток узлов, научил меня завязывать бабочку, для наглядности завязав ее у меня на ноге. Так проще, чем на шее, объяснил он, по крайней мере, для тренировки. Ноги и шеи (у людей) в обхвате примерно одинаковы, поэтому галстук для ноги нужен той же длины, что и для шеи. Я основательно потренировался под очередную серию «Перри Мейсона» и приобрел не только навык завязывания бабочки, но и интуитивное понимание механики и отношений петель и ходовых концов. Еще неделя «Перри Мейсона» — и я без труда завязывал бабочки и на чужих шеях. Поэтому перед «Банкетом спортсменок» в школьном туалете я по очереди завязал галстуки всем мальчикам. Потом мы подавали дамам лучшие угощения по школьным стандартам. И у меня все получилось — в некотором смысле. Девушка моей мечты и правда поговорила со мной, однако я не то чтобы достиг цели. Зато усвоил куда более важный урок, который в долгосрочной перспективе помог мне достичь других целей, куда более важных для любого подростка: я обрел уверенность в себе. Когда у тебя на шее галстук-бабочка, ты производишь впечатление человека респектабельного. И я это запомнил.

Опыт «Банкета спортсменок» показал мне, что у галстука-бабочки есть и еще одно преимущество перед обычным галстуком: он не свисает вдоль застежки рубашки. А значит, не попадет в суп за обедом, на поднос, когда ты служишь официантом, или в химическую посуду, когда смешиваешь растворители или ПАВ. То есть галстук-бабочка — это шик и удобство в одном, так сказать, элегантном флаконе. В общем, одни сплошные плюсы.

Тем не менее я на некоторое время перешел на менее экстравагантные галстуки. После выпуска из школы и потом я обычно носил на работу и в церковь обычный галстук. Мне казалось, что этого ждет от меня Общество. Однако в восьмидесятые, вскоре после того, как я попробовал себя в роли юмориста, я стал экспериментировать с галстуком-бабочкой, чтобы выделиться среди десятков других начинающих юмористов, а еще — чтобы галстук не мешал физической стороне моих выступлений. Я ведь махал руками, выдувал воздушные шары, а к бедру у меня иногда был пристегнут гаечный ключ. Признаться, мои выступления были не особенно смешными. Иногда мне все же удавалось добиться смеха в зале, но речь сейчас идет не о реакции на мои шуточки: я хочу сказать, что выступать в галстуке-бабочке мне становилось все удобнее. Он стал неотъемлемой частью действия, особенностью моего сценического образа. А юмористы в стиле «стенд-ап» должны быть в первую очередь честными. Надо, чтобы твой персонаж был непротиворечивым — трудно смеяться, если исполнитель явно кривляется. Как говорят опытные актеры, «можно притвориться серьезным, но нельзя притвориться смешным». И это у меня явно получалось: я с самого начала был не просто смешным сам по себе, но и выглядел смешно.

После работы я приходил домой, ложился вздремнуть, снимал приличный галстук «для Общества» и отправлялся в какой-нибудь клуб юмористов. Постойте! Я, наверное, сначала все же снимал галстук, а уже потом ложился вздремнуть. А проснувшись, надевал бабочку — и вперед. При этом я всегда носил накрахмаленную рубашку — и с обычным галстуком, и с бабочкой. Нужно было тщательно соблюдать принятые в Обществе правила. Когда я впервые выступил по телевизору в первом выпуске своей программы «Человек-физика», то тоже был в обычном галстуке. Я ведь снимался на телевидении и пытался соответствовать тамошним приличиям. Шли месяцы, настала весна, я снял еще несколько выпусков «Человека-физики» — и обнаружил, что бабочка попросту практичнее. Не съезжает, не перекашивается, не попадает в растворители. Да и в толпе сразу выделяешься.

Конечно, иногда я возвращался к обычному галстуку. Экспериментировал с ним в 2004–2005 годах, когда запустил новую программу — The Eyes of Nye («Глазами Ная»). В ней я знакомил зрителей с новой точкой зрения на разные научные вопросы, особенно на те, у которых нет однозначного ответа. Можно ли создать новые антибиотики, которые не приведут к возникновению устойчивых к ним патогенных бактерий? Можно ли организовать безопасное хранение ядерных отходов? Почему все живые организмы интересуются сексом? И так далее. Поскольку я осваивал совершенно новое направление, мы с продюсерами решили попробовать новый образ с обычным галстуком. Образ получился вполне приличный, но не более того, поскольку к этому времени я уже много лет появлялся в своей программе «Человек-физика» в бабочке. И, кстати, мне кажется, что «Человек-физика» своим успехом во многом обязан тому, что я на экране был самим собой. Как говорила наш редактор Фелисити, «У Билла все без обмана — что видишь, то и получаешь». Думаю, она считала это комплиментом.

Я уже давно полюбил бабочку за практичность и оригинальность, но это не все ее преимущества. История галстука-бабочки полна прелестных высокохудожественных узлов — а это очередная доза тех пустяков и мелочей, которые так дороги сердцу ботанов.

Традиция ношения галстуков восходит к XVII веку, когда хорватские наемники в бою надевали шарфы, чтобы за работой — то есть расчленяя, обезглавливая и иными способами убивая врагов — распознавать, на чьей они стороне (не на той, на которой враги). Но солдаты не все время воюют, поэтому шарфы стали принадлежностью парадной формы. В XVIII веке моду подхватили французские аристократы, поэтому хорватский шарф превратился в шейный платок из дорогой ткани, который завязывали по особым правилам, неведомым простому люду из среднего и низшего класса. А из шейного платка получился галстук-бабочка — предмет нашей беседы. В этой истории мне особенно нравится, как галстук превратился из боевого знака различия в мирный знак уважения к союзникам и людям своего круга. Очередной шаг к тому, чтобы улучшить мир при помощи узлов!