— Ты понимаешь, что я обешала?

— Ну и черт с тобой!

Карен швырнула телефонную трубку и разрыдалась, колотя кулаками по диванным подушкам.

Карен легла спать одна в пустой темной квартире. Казалось, она давно выплакала слезы, но они не унимались. Карен преследовала мысль о том, что Сара и Крис спят в одной постели. Среди ночи она услышала, что в соседней комнате работает телевизор, но не нашла в себе сил подняться и выключить его.

И в этот момент Карен услышала еще один звук, в замке входной двери повернулся ключ и щелкнула задвижка. На миг наступила тишина, после чего дверь распахнулась.

Карен ждала затаив дыхание и вдруг почувствовала, что Крис стоит в дверях спальни.

— Карен… Ты спишь?

Карен тихонько всхлипнула. Крис подошла ближе и опустилась на кровать рядом с ней.

— Карен, прости меня. Я не хотела…

Крис коснулась ее щеки. Карен хотела отстраниться и показать, как оскорблена, но не смогла. Ей нужна была ласка. И все же она повернулась на другой бок.

— Карен, я…

— Ничего не говори. Просто обними меня.

Сквозь глубокий сон Мэнди услышала щелчок почтового яшика и проснулась. Она потянулась, но при повторном звуке похолодела от страха.

Наверное, снова счета! Опять эти чертовы счета! Мэнди вдруг сообразила, что за всеми разговорами с Питом она забыла сказать ему о счетах.

Впрочем, можно сделать это и позже. Подумав так, она раскинулась, наслаждаясь простором двуспальной кровати. Пит обычно задвигал ее к самому краю, поэтому теперь Мэнди роскошествовала одна.

Чувствовала ли она себя одинокой? Нет. По утрам этого с ней никогда не случалось. Только по ночам кровать казалась ей чересчур большой. А утром Мэнди блаженствовала.

Она услышала, как шаги в коридоре направляются к ванной. Люк! Этот лентяй наверняка опоздает, если его не поторопить.

Мэнди села, спустила ноги, нащупала тапочки и, взглянув на часы, окликнула сына:

— Люк, поторопись, а не то опоздаешь!

— Сделай чаю, ма!

Мэнди укоризненно покачала головой и поднялась, Она могла бы сказать, чтобы Люк сам о себе позаботился, но ей было приятно, что сын хоть в чем-то зависит от нее.

Мэнди надела халат и спустилась вниз. На коврике в прихожей лежали письма — пять штук. Два коричневых конверта и три белых. Интересно, кому это взбрело в голову написать ей?

Сердце у нее почему-то защемило. Она послала заявки в фирмы в пятницу. Их получат не раньше субботы или понедельника, и даже если ответят незамедлительно…

Мэпди подняла конверты и понесла на кухню. Положив их на стол, она набрала в чайник воды, зажгла плиту, достала из коробки два чайных пакетика и опустила их в заварочный чайник. Закончив обычную процедуру, Мэнди нерешительно направилась к столу.

— Ну давай! — прошептала она себе, — Открой, не бойся, глупая корова, там не может быть ничего страшного,

— Лучше бы тебе последить за собой, ма, — сказал Люк с порога.

— Что?

— Ты сама с собой разговариваешь.

Мэнди судорожно сглотнула, сгребла письма в охапку и прижала к груди.

— Ма, с тобой все в порядке?

Мэпди кивнула и, овладев собой, просмотрела конверты. Коричневые действительно оказались счетами. Остальные были адресованы ей лично, причем ее имя было аккуратно отпечатано на машинке.

Она села на стул и вскрыла первый. Прочитав название фирмы на бланке, Мэнди поспешно пробежала письмо глазами.

— Ма?

— Тихо…

Она распечатала второй конверт. Через миг он также был брошен на стол, и Мэнди уже читала последнее письмо.

— Ну что, ма? — поинтересовался Люк,

— Меня приглашают на собеседование. — Мэнди удивленно улыбнулась, — И не на одно, а на целых три…, — Она вернулась к первому письму, — Черт побери!

— Что такое?

— Это завтра! Они хотят, чтобы я пришла уже завтра!

— Ну и что? Это же здорово! Значит, они действительно в тебе заинтересованы.

— Да, но что я надену? И что им скажу? — И вдруг Мэнди осенила спасительная мысль. — Я позвоню Карен и спрошу ее совета. Она наверняка знает.

— Да уж, — с улыбкой согласился Люк, — Так где мои чай?

— Послушай, Мэнд, только не паникуй. Будь собой, это главное. Если чего-то не знаешь или не умеешь, то быстро научишься. И еще запомни; все они понимают, что человеку когда-нибудь приходится учиться чему-то впервые.

— Да, — ответила Мэнди. — Только проблема в том, что я за версту не подходила ни к одному офису последние двадцать лет!

— Мэнд, секретарская работа за это время ничуть не изменилась. Может, техника стала другой, но по сути все то же, Тебе придется отвечать на телефонные звонки, готовить чай, составлять документы. Согласись, это ты умеешь, И потом, это ничуть не труднее, чем вести хозяйство в доме, где полно мужиков!

Когда-то Мэнд была хорошим секретарем, и слова Карен вселили в неё уверенность.

— Спасибо тебе, Кар. Ты ангел! А как у тебя дела?

— Отлично, — помолчав, ответила подруга. — Нет, правда, все хорошо. Знаешь, сейчас я должна идти. Удачи тебе!

— Ладно. Пока, дорогая, и спасибо еще раз…

Но трубка была уже мертва, Мэнди нахмурилась. Может, она что-то упустила? Но как бы то ни было, Карен, казалось, вовсе не собиралась говорить о своих проблемах.

Мэнди повесила трубку. Теперь ей необходим глоток спиртного. Это приведет ее нервы в порядок.

Но она удержалась. Время неподходящее, Если выпьет сейчас то уже к ленчу будет не в лучшей форме, а это никуда не годится. Сегодня ночью ей необходимо хорошо выспаться.

Собеседования. Вряд ли это так уж сложно. Мэнди не помнила, как это было раньше. Но Карен права: надо расслабиться и держаться естественно. Однако при мысли об этом Мэнди без сил рухнула в кресло.

Кто она такая? Располневшая домохозяйка без малого сорока лет, у которой не больше представлений о современной работе в офисе, чем у приехавшего в город деревенского парня о рынке труда.

Мэнди застонала, жалея о том, что написала эти письма и разослала их. Но теперь отступать поздно. Она обрекла себя на то, чтобы сделать этот шаг, иначе пришлось бы без боя признать свое поражение.

Мэнди подошла к зеркалу в коридоре. Взглянув на себя, досадливо поморщилась.

— И на кого ты только похожа? — проговорила Мэнди, критически разглядывая свое отражение, — Кто в здравом уме и твердой памяти примет тебя на работу?

Хотя, с другой стороны, она ничего не теряет. Мэнди распрямила плечи, вздернула подбородок и приняла горделивый вид.