— Ты ничего не знаешь.

— Ты уходишь от ответа. Я до сих пор не знаю, почему ты пять лет назад разорвал наши отношения. Ты ничего не объяснил.

— Потому что нечего объяснять. — Джио отвернулся к окну; он не смог смотреть ей в глаза.

Анита вернулась к себе и зашла в спальню, которую они с Джио делили последние десять дней, забралась на середину кровати и от души разрыдалась.

Анита не стала звонить и узнавать, в порядке ли Джио. У него для этого есть два брата и сестра. А ей не следует соваться в его дела.

Соваться?! Молодая женщина посмеялась над собой. Она и так вовлечена в его жизнь целиком и полностью.

Анита попыталась отдаться работе, но, как ни странно, от счастья других людей ей не становилось лучше.

«Ты не можешь позволить себе потерять работу», — приказала она себе. Лучше быть чертовски занятой, чем сидеть в углу кожаного дивана — в его углу — и плакать.

Анита встретилась с невестой, с которой беседовала в тот день, когда с Джио произошел несчастный случай. Конечно, та была способна говорить только об этом:

— Я видела вас в новостях вместе с Джио Валтьери. Не знала, что вы друзья.

— Я знакома с его семьей всю жизнь.

— Там сказали… — Девушка осеклась и слегка покраснела. — Простите, это не мое дело. Так как он сейчас?

— Идет на поправку, наверное. Я точно не знаю. Сейчас за ним ухаживают его родные.

Или пытаются ухаживать. Анита не думала, что им приходится легко. С Джио так не бывает. Он будет сердитым, замкнутым и враждебно настроенным к любым предложениям или проявлениям заботы.

— Ну, вернемся к вашей свадьбе, — сказала Анита, переключаясь на работу.

Джио по настоянию Луки прошел обследование. В больнице сделали рентген его ступни, отклеили пластырь — что было не очень приятно, особенно там, где волоски, однако тугую повязку на лодыжке оставили.

Врачи сняли швы с его ноги и руки, попросили пошевелить пальцами и выписали.

Джио был счастлив. Ему хватило пребывания в больнице еще в первый раз. Вернувшись домой, он принял душ. Не лучшая идея, поскольку это напомнило ему, как они с Анитой занимались в душе любовью.

Все вокруг вызывало воспоминания, но самым ужасным временем стали ночи. Такие длинные и одинокие. Джио часами сидел на балконе, смотрел на далекие горы и думал, где же сейчас Анита.

К нему заглянул Лука, внимательно посмотрел на брата и покачал головой:

— Выглядишь ужасно. Даже хуже, чем Анита.

Джио прикусил язык, чтобы ненароком не спросить, как она. Не очень-то, если верить словам Луки.

— Я в порядке. Просто устал.

— Вижу. У тебя мешки под глазами, и кажется, будто ты не ел две недели.

— Неделю и шесть дней, — равнодушно поправил Джио.

Лука нахмурился:

— Ну все, хватит. Собирай вещи. Поедем домой.

— Нет.

— Да! Это не обсуждается, Джио. Либо ты сам соберешь вещи, либо это сделаю я.

— Делай что хочешь. Я не поеду.

— Потому что там Анита?

Джио отвернулся, а Лука вздохнул и обнял брата.

— Ладно тебе, — тихо сказал он. — Изабель будет готовить, а ты возьмешь часть бумажной работы Массимо на себя, чтобы он мог больше времени проводить с Лидией и детьми.

— У меня есть своя работа.

— Правда? Твоя секретарша так не думает. Она целыми днями подпиливает ногти. Сказала, что ты должен работать над одним делом, но от тебя ни слуху ни духу.

— Я работаю над делом здесь.

— Ты уверен?

Джио пригладил волосы. Природная честность не позволяла ему врать.

— Не совсем.

Он ощутил нехватку воздуха, глубоко вдохнул и посмотрел на небо.

— Позволь мне увезти тебя домой, — попросил Лука.

И внезапно Джио почувствовал, что не может больше сопротивляться. Ему так пусто, так одиноко без Аниты.

Он зашел в спальню, побросал в сумку кое-какие вещи и помедлил, увидев презервативы.

Нет. Они не понадобятся. Все кончено.

Джио застегнул молнию на сумке, повесил ее на плечо и взял ноутбук:

— Ну, поехали.

Он был дома.

Помогал Массимо с какими-то юридическими делами, касающимися поместья.

Анита сидела в темноте и смотрела на огни особняка. Где Джио? Должно быть, с родителями, в их крыле виллы времен Медичи. Какой из огоньков светит в его комнате, если Массимо и Лидия заняли большую часть дома?

«Хватит! — твердила она четвертую ночь подряд. — Ты ведешь себя глупо. Забудь о нем. Тебе давно не пятнадцать лет».

Анита повернулась спиной к окну. На столе перед ней лежала шахматная доска, которую когда-то сделал Джио. Она взяла коня, мастерски вырезанного, но довольно сердитого, и сглотнула.

Анита провела пальцем по его раздутым ноздрям и вспомнила, как выигрывала, потому что Джио отвлекался, а она победоносно смотрела на него, и в его глазах загорался огонь страсти.

Молодая женщина положила коня, и на доску упала слеза. Анита вытерла ее пальцем, но упала еще одна, и еще одна. Она сдалась, пошла в спальню и разрыдалась…

А утром ей срочно пришлось бежать в ванную.

Неужели?!

Анита плюхнулась на пол и окинула комнату пустым взглядом.

Как?!

Они были очень осторожны. Тем не менее Анита нехорошо себя чувствовала в последнее время, хоть и списывала это на страшную пустоту внутри. Но, возможно, внутри ее далеко не пустота. Возможно…

Она медленно, осторожно поднялась, пошла в кухню и положила кусок хлеба в тостер. Простого хлеба для сэндвичей, которым она питалась последнюю неделю.

Один лишь запах горячего тоста заставил ее снова броситься в ванную.

Она дождалась, когда тошнота немного отступит, и съела остывший тост. Ей стало лучше. Немного.

«Это может быть вирус», — успокаивала себя Анита, зная, что это не так. Дело явно было в другом. Она села в машину, доехала до ближайшего супермаркета и купила тест на беременность. Потом зашла в кафе, заказала чай, направилась в уборную и открыла тест.

Анита ждала, затаив дыхание.

Одна полоска.

Две.

Беременна!

Она нежно прижала руку к животу. «Ребенок Джио», — с любовью подумала Анита, но тут же поняла, что придется сказать ему, и задрожала.

Он сойдет с ума! Джио непреклонен в вопросе о детях, и, несмотря на то что это не ее вина, он разозлится. Решит, что Анита сделала это специально, чтобы захомутать его. Он ни за что не поверит, что это всего лишь случайность.