Моя сестра жива и здорова, слава богу, и жила очень далеко от всего того, что творится здесь.

Стрелки часов приближались к десяти. Ночь вступала в свои права осторожной поступью, погружая город в темноту. Пошел мелкий моросящий дождь как раз тогда, когда я собрался в хижину.

Белая луна скоро вспыхнет, и я должен быть готов.

Заблаговременно предупредил Джареда о том, где будет располагаться клетка, чтобы он открыл меня с утра.

Глядя на то, что соорудил своими собственными руками, усмехнулся.

Заперт в клетке, словно дикий зверь… и не дай бог, кто-то окажется рядом.

Стащил кофту и футболку, снял обувь и носки. Оставшись в одних джинсах, зашел внутрь, запер дверь и выкинул ключ через то самое маленькое окошко. Проверил все на предмет хрупкости, хоть и был на сто процентов уверен в том, что выбраться самому отсюда будет очень проблематично.

Первая волна настигла меня быстро и резко, когда сидел на полу, прислонившись к стене. Первые лучи луны осторожно подобрались к моим ногам, а потом и вовсе ослепили. Все внутренности разом скрутило тугой колючей проволокой, окатив тело адской пронзающей болью. На фоне диких физических ощущений, чувствовал, как меня наполняет силой. Ее было много. Настолько что, казалось, будто разорвет изнутри. Вены на руках вздулись, а мышцы затвердели.

Я рычал от боли, мечась по клетке, будто от меня отрывали куски кожи.

Лунный свет ослепил, приказывал обратиться против собственной воли.

Пальцы опалило, когда цвет кожи менялся, становясь темным. Пульсирующими вспышками волна изменений поднималась осторожно от рук к груди, а потом к шее.

Закричал от боли в тот момент, когда слыхнул полностью. Глаза горели красным огнем, меняя всю реальность. Легкие наполнялись воздухом, а боль постепенно стихала. Выпрямился в полный рост, чувствуя волосками на макушке потолок. Возможно, все это длилось несколько часов, а, возможно, несколько минут. Это не играло никакой роли, потому что сейчас я был голоден.

Раздирая стены клетки изнутри, метался в поисках выхода. Не понимал, почему низменные желания одолели так сильно, но был точно уверен в том, что должен выйти отсюда. Должен выбраться на полный свет луны, чтобы обращение было завершено.

Оставляя на металлических листах следы от когтей, замахивался снова и снова. Макушкой задевал потолок, чувствуя дерево каждым волоском.

Не ощущал ни усталости, ни боли, ни какого-либо другого дискомфорта. Главной целью было открыть дверь.

Выл от безысходности, рычал от злости. Чувство облегчения пришло лишь тогда, когда железо начало поддаваться, и я зацепился взглядом на мелкую зазубрину. С удвоенной силой накинулся на двери снова… Снова и снова, пока в конце концов не разодрал металлический пласт на куски. Отошел к дальней стенке и, собрав всю свою только обретенную силу, бросился на стену, издав тяжелый утробный рык. Дверь со скрежетом распахнулась от моего удара, ударившись о стену.

Вышел на лунный свет и закрыл глаза, расправив плечи. Дал силе наполнить меня полностью, пропитать каждую клетку, наполнить вены кипящей лавой. Когда истинная природа настигла мое сердце, дернулся и упал на колени, сжав руки на груди.

— Бэкка, — низко и громко прорычал в густую темную чащу леса.

Вскочил на ноги, почуяв ее запах совсем недалеко. Голод, терзавший меня в клетке, вернулся с удвоенной силой. Замер, сосредоточившись на своих чувствах.

Сладкий аромат проникал в нос.

— Ребэкка, — очередной рык сорвался с пасти, и я склонил голову, прищурившись.

Сердце стучало, как бешеное, когда она вышла из леса к хижине.

Я обратился, стоя перед ней в своем истинном обличие, но не увидел ни капли страха. Девушка стояла, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

Истинный альфа, который только что испытал на себе весь спектр новой силы, увидел ее перед собой в новом свете. И с каждым ударом собственного сердца понимал, что с этой минуты у него две луны — та, что на небесах, и та, что в сердце навсегда.

Пестун — по иерархии волчьей стаи пестун это подросший молодняк предыдущего помета. Помогают в воспитании младших братьев и сестер.

После того, как Бейкер уехал, мне ничего не оставалось кроме, как закончить вечер просмотром телевизора и лечь спать. Достала телефон, который за последние пару дней стал бесполезен. Проверила на всякий случай. Но, нет, связи как не было, так и нет.

Около десяти вечера, устав от безделья, заснула. Но не прошло и часа, как распахнула глаза, будто что-то со всей силы толкнуло под ребра.

Сев в кровати, осмотрелась. Не могла понять, в чем дело, но с каждой пройденной минутой мозг погружался в вязкий туман, вытесняя все связные мысли. Меня плавно погрузило в какой-то транс, от действия которого я не могла отделаться. Просто сдалась в ту же минуту.

Запах леса тянул так сильно, что совладать с желанием было невозможно.

Медленно и осторожно вышла. Сделав пару шагов, остановилась у порога комнаты Хантера и зашла внутрь. Словно через густую пелену видела и понимала, что делаю, но не отдавала себе отчет в том, что все мои действия были словно под гипнозом, и я не контролировала свое тело.

На кровати валялась футболка, в которой он был еще вчера.

Вдохнув полной грудью его запах с этой тряпки, натянула ее на себя и вышла из дома.

Босыми ногами шла по тропинке, не чувствуя ни холод, ни торчащие корни деревьев. Тело мне больше не принадлежало, а разум лишь на сотую долю оставался ясным. Меня манил свет луны, освещавший дорогу так ясно. Он вел меня в самую темную чащу. Звал низким рычанием, которое сладкой патокой лилось по напряженным мышцам.

Яркий белый луч с неба указывал дорогу, и я шла за ним, лишенная страха и сомнений.

Очертания хижины увидела еще издалека. Ловя себя на мысли о том, что поступаю правильно, лишь ускорила шаг.

Дыхание перехватило, а сердце остановилось, готовое вот-вот разнести грудную клетку, когда я увидела его. Расправив широкие плечи, подняв волчью морду к небу, он стоял у входа в маленький лесничий домик.

Чудовище с темной кожей, густо покрытой шерстью. Стоя на двух лапах, он был ростом больше двух метров. Глаза вспыхнули красным светом, ослепляя, когда он резко повернулся ко мне.

Он выглядел, как человек, но в обличии зверя. Его руки не напоминали лапы животного. Сейчас они сжались в кулаки, а огромные черные когти впивались в темную кожу. Его грудь с четко очерченными мышцами вздымалась от глубокого дыхания. Пасть приоткрыта, и я услышала четко и ясно:

— Бэкка, — утробное низкое рычание, которое разбудило во мне что-то новое.

И в эту минуту меня сковал страх. Он парализовал так сильно, что я не могла даже вздохнуть. Все внутренности дрожали, а ладони покрылись липким потом.