— Позвоните мне, — Виктор протянул визитку. — Я буду рад. Кстати, может, перейдем на «ты»?

— Может, — вздохнула Маша.

— А чем ты заедаешь шампанское?

— Я ем водку с икрой и блинами, — прищурилась Маша.

— Ну ладно, я поехал — у меня завтра дела с утра, а ты позвони, если надумаешь, — попрощался он. — Я знаю очень хороший китайский ресторан.

И тут он нагнулся и прикоснулся губами к ее щеке. Ой… У нее есть Тема! Хотя… Они три раза встречались… А этот Виктор… Ведь даже нельзя сказать, что он ей нравился. Но в нем было что-то очень… ну… сексуальное. Такой уверенный в себе, настоящий мужчина, не какой-нибудь робкий мальчик. У него на лбу написано: «Я знаю, что с тобой делать, детка, и тебе это понравится».

Маша только собралась исключить всяческие мысли о Викторе, как тот вернулся.

— Если ты передумала, я еще не уехал, — сказал он.

Она что, думает вслух? Маша пересеклась взглядом с Сашей, сделала большие глаза, но та ей лишь подмигнула и прижалась к загорелому мускулистому мужчине — сказочному красавцу, и Маше почудилось, что это и есть ее жизнь — уверенные в себе мужчины, волнующие приключения…

«Живем один раз», — подумала Маша и, подхватив сумку, пошла вслед за Виктором. По дороге ей помахала Саша, которая вроде ничуть ее не осуждала — наоборот, радовалась.

Уф… Как Маша устала от замечаний и всяких дурацкий приставаний!

— Ты хочешь детей?

— Ну, конечно, мне, в принципе, нравятся дети — лет десяти, но я не готова…

— Смотри, а то время бежит…

— Ну, в крайнем случае, я усыновлю китайца лет восемнадцати…

— Это не шутки! Сколько можно прыгать из постели в постель! Заведи себе парня! Ты просто не понимаешь, что значит быть счастливой с одним человеком…

— Ну почему же, я понимаю, просто не получается, к тому же мне весело…

— Пора взрослеть, девочка! Надо думать не только о себе!

— Почему?

— Потому!

Всегда находился тот, кому не нравилась ее прическа, ее образ жизни, ее новые туфли — за четыреста долларов, не нравилось то, что ей наплевать на замужество, не нравилось, что у нее «Мак», а не «Тошиба»… Почему она не может жить так, как хочется? И чтобы ее никто не осуждал? Почему мы живем под таким давлением, почему люди позволяют себе быть такими бестактными?

В машине Виктор несколько раз случайно касался ее — когда искал диски, когда уронил зажигалку, когда показал ей, как открыть окно… У Маши кружилась голова и горел низ живота — она чувствовала, что безумно хочет его, — настолько, что готова заняться сексом прямо в машине. Что важно? Иметь отношения, в которых ты не уверена, или не иметь таких отношений, но быть уверенной в себе?

Он был взрослым, страстным и немного диким — просто как в кино скинул все с туалетного столика в коридоре, усадил ее туда, снял майку и прижался к ней. Он был идеальным! Даже лучшие мужчины ничего не понимают в том, как обращаться с женской грудью, — одни трогают ее так, словно ощупывают на предмет рака молочной железы, другие крутят, вертят и порываются прикусить сосок, третьи гладят где-то сверху… Виктор же делал все так, что Маша кусала губы от удовольствия, — он чувствовал ее, понимал, чего она хочет…

Маша ощущала себя настоящей — она не видела себя со стороны, вся была в процессе, и еще ей казалось, что она прекрасна, если мужчина может так ее хотеть…

В ванной Маша думала об Артеме и не могла понять, что чувствует. Она намыливала голову и чуть не задохнулась от ужаса: «Черт! Черт! Черт! Что же я наделала?!»… Вчера была любовь, вчера был «лучший секс в ее жизни», а сегодня выясняется, что никакого такого «лучшего в мире секса» не существует, а любить она то ли не способна, то ли готова любить всех подряд…

И вообще, все эти стильные девочки вроде Саши — себе на уме, и работать успевают, и тусоваться, и на следующее утро выглядят, как после отпуска в Виши, и кругов под глазами у них не бывает — они же опасные, стремные, Маша их недолюбливает! Как же так?

Но, возможно, это психология неудачницы — клуши, которая жить боится, которая уверенность в себе принимает за самовлюбленность, и только и умеет, что исподтишка злорадствовать? Может такое быть?

Признав, что может, Маша смыла с головы бальзам, вспомнила Тему, который отчего-то не вызвал в ее душе бурного отклика, перевела дух и решила пока ни на ком не зацикливаться. Они же с Темой не помолвлены, к тому же он сам придумал всю эту историю с «серьезными» отношениями — она ведь с самого начала просто хотела с ним переспать.

Когда она вышла из ванной, Виктор лежал на кровати — все еще голый, сексуальный и красивый.

— Ну что, женщина, которая не любит шампанского, может, закажем суши? Или поедем в ресторан?

— Слушай, я спать хочу, — призналась Маша, которая уже думала о завтрашнем дне, о встречах с клиентами, о распределении бюджета и сеансе массажа в сочетании со спа-процедурами.

— О’кей, — согласился Виктор, оделся и, поцеловав Машу на прощание, ушел.

«Как легко», — подумала Маша, которая решила, что если бы они пытались влюбиться друг в друга, то все было бы намного сложнее. В конце концов, Виктор ей нравится — теперь уж точно, он не напрягает, и она от него ничего не хочет — только секс, ну и, может, немного общения. Зачем ей сейчас такая обуза, как возлюбленный, который будет чего-то требовать, капризничать, качать права, настаивать?.. Конечно, в серьезных отношениях есть и хорошее, но, возможно, сейчас она к этому не готова. Потом. Когда все будет ясно с карьерой.

На следующий день позвонила Дуня.

— Ну как твой бурный роман? — спросила она.

— Который из них? — усмехнулась Маша.

— Ого! Чувствую, надо срочно встречаться, — возбудилась Дуня.

— В восемь?

— В девять. Давай встретимся в Художественном проезде и найдем там какое-нибудь кафе?

— Давай лучше посидим в «Бульваре».

— Ты имеешь в виду ресторан?

— Ага.

— Ну… Там не очень дорого?

— Нормально.

— Тогда ладно. Пока?

— Пока.

Ровно в девять Дуня влетела в ресторан, нашла Машин столик, уставилась на нее и выпалила:

— Девушка, простите, столик заказан на мою подругу, так что если не трудно — пересядьте, пожалуйста!

Маша расхохоталась.

— Ну ты даешь! — воскликнула Дуня, оглядывая ее с головы до ног. — Просто звезда американской поп-рок-глэм-панк-сцены! Скажите… — Она плюхнулась на стул, схватила приборы, завернутые в салфетку, и поднесла к лицу подруги — наподобие микрофона. — Что повлияло на ваш новый имидж?

— Новая работа, новая зарплата, новый парень — два парня…