– Ну, с выводами спешить пока не будем. – Горяев стиснул кулаки и расправил плечи. – В конце концов, мы – спецназ ВДВ! Мы выполняем поставленную перед нами боевую задачу независимо от того, помнят о нас безответственные воеводы или давно уже забыли. Мы служим России, а не тому, кого волей случая занесло в кресло министра. История свидетельствует, что изменить Отечеству может скорее какой-нибудь боярин, нежели обычный ратник. Так что, ребята, нос не вешать – прорвемся!

– Прорвемся!.. – переглянувшись, согласились парни.

В один из первых дней весны в кабинете воеводы всея Руси было несколько шумновато. Он уже успел оправиться от дикого прошлогоднего конфуза в период вооруженного конфликта с Грузией и теперь вновь расточал громы и молнии по каждому поводу и без. Его непрерывное стремление сокращать все без разбору и остатка, реорганизовывать оборонные структуры на свой торгашеский лад стало причиной новых массовых увольнений, когда наряду с очевидными хапугами и бездарями из армии выбрасывались самые грамотные, самые знающие и преданные своей профессии. Но самое скверное крылось в том, что на места изгнанных хапуг становились подчас дельцы еще более алчные, с непомерными, поистине безграничными аппетитами. К управлению жизненно важными военными структурами нередко допускались люди, не имеющие никакого реального опыта и даже намека на полководческие таланты.

Военная наука была разгромлена, по сути, без остатка. Военные теоретики и практики должны анализировать открытые источники информации и данные разведки. На этом основании они выстраивают те или иные концепции по части вооружений, выбора стратегии и тактики, определяют реальность и масштаб угроз, исходящих из разных частей света. Этих людей изгнали на пенсию. Теперь и аналитиком, и теоретиком, и практиком был Федрюков в одном лице.

Вот и в этот день министр вызвал к себе нового заместителя по вооружениям, вчерашнего полковника, которому спешно дали генерал-майора, вставлял ему ума и настраивал на работу.

– Ты Интернетом владеешь? – вальяжно откинувшись в кресле, вопрошал он. – Читал статью про итальянскую военную технику? Вот у кого надо покупать вооружение! А то наши недоумки лепят не поймешь чего. Да еще и цену заламывают выше крыши. Короче, изучи все как следует и свяжись с производителями. Выясни уровень их цен, бонусы и все такое прочее. Вопросы есть?

– Аркадий Эммануилович, насколько я знаю, тактико-технические характеристики итальянской техники в ряде случаев не только не лучше наших образцов, но и хуже… – неуверенно промямлил новоиспеченный генерал-майор.

– Ты меня что, не понял? – Министр перешел на повышенный тон, подался вперед, пронизывающе глядя на зама. – У нас сейчас рынок. Это подразумевает нормальную, здоровую конкуренцию. А наши мазутники заводские в условиях своего монополизма совсем работать разучились. Вот пусть теперь думают, как им жить и с кем дружить. Выпустят технику более высокого класса по приемлемой цене – подумаем. А нет – пусть как хотят, так и крутятся. Свободен!

– Есть! – Генерал, взмокший от вспышки министерского гнева, повернулся, будто выполнял команду «кругом», и поспешно покинул кабинет.

Даже при своем не самом широком кругозоре он прекрасно понимал, что ценовую политику российских оборонных заводов, приватизированных еще при Ельцине, определяли их подлинные нынешние хозяева – международные корпорации. Они никак не заинтересованы в том, чтобы эти предприятия были рентабельны, конкурентоспособны, чтобы с их конвейеров сходила недорогая высококачественная военная техника и вооружение. Понимал он и то, что под красивыми фразами о цивилизованном рынке кроется примитивный шкурный интерес: получить откаты, купить втридорога отбросы европейского производства, выдавая их за последнее слово военно-технической мысли. Наподобие того, что получилось с новой военной формой «от кутюр». Но он знал и другое. Стоит ему сказать еще хоть слово против, и столь долгожданные генеральские погоны тут же слетят с его плеч.

В кабинет военного босса следом за вооруженцем был вновь вызван кадровик, который уже потерял счет тем людям, которые за минувшее время были выброшены из армии. Входя к Федрюкову, он знал заранее, что сегодня должен будет опять послать кому-то черную метку. Только кому именно?

Оторвавшись от каких-то бумаг, министр некоторое время как будто что-то припоминал, даже не ответил на приветствие и раздраженно спросил:

– Мы с тобой как-то обсуждали этого… Как его? Ну, десантника этого хренова, который занимается международным терроризмом. – Федрюков вопросительно посмотрел на кадровика.

– Вы, очевидно, имеете в виду генерал-лейтенанта Иванова, руководителя Центра боевого управления?

– Вот именно! Что там у них сейчас? – Хозяин кабинета пренебрежительно поморщился.

– На своих секретных базах они ведут подготовку личного состава для работы в различных регионах мира. Должен сказать, что десантники, которых мы направили для усиления охраны посольств, зарекомендовали себя наилучшим образом. Я вам уже докладывал о представлении из МИДа, где названы особо отличившиеся и ставится вопрос об их награждении. Благодаря инициативе и храбрости спецназовцев в Дамаске была предотвращена очень серьезная провокация со стороны радикальных исламистов.

– Ладно, хватит рекламировать свою любимую десантуру! – рявкнул Федрюков, отчего-то испытывающий патологическую неприязнь к ВДВ. – Не хрен мне втюхивать байки про их великие подвиги! Нашел героев! О каких наградах речь? Да свою самую главную награду эти бездельники получили уже тем, что поехали за границу. Живут, понимаешь, как на курорте, да еще и ордена им надо вешать. Жирно будет! Перебьются! Теперь про Иванова и его террористов. Сейчас я подписываю приказ о расформировании всей этой шарашки. Хватит противопоставлять себя мировому сообществу. Значит, так! Максимум через полчаса Иванов, где бы он ни находился, должен получить этот приказ. Все его замы, помы и прочие, мать их так, зеленые человечки, пусть идут в кадры и получают новые назначения, если они этого достойны. Всю оргтехнику, сейфы, шкафы с документацией изъять и складировать. Кабинеты опечатать. Автотранспорт поставить в резервный гараж министерства. Вот приказ о немедленном расформировании всех этих секретных баз, настоящих осиных гнезд, несущих угрозу нашему государственному строю. Понял?

– Простите, Аркадий Эммануилович, но как быть с теми, кто сейчас находится за границей? Может быть, их отозвать? Они же…

– Они сейчас в распоряжении МИДа. Вот пусть МИД с ними и нянчится. А меня эти герои не интересуют! – Федрюков зло стукнул кулаком по столу.

– Еще вопрос можно? Аркадий Эммануилович, а почему вы считаете, что Центр боевого управления несет угрозу нашей государственности? – Кадровик выглядел донельзя ошарашенным.

– А ты что, про заговор полковника Ключкова ничего не слышал? – Министр подался вперед и заговорил как-то многозначительно и весьма зловеще: – Не знаешь, как он вначале организовал покушение на видного государственного деятеля, а потом, когда суд по недомыслию его оправдал, начал готовить военный переворот? Вот на таких базах недруги нашего государственного и общественного строя и занимаются подготовкой сотен новых Ключковых! Ясно?