Там Эмма упала на лавку, и Глер почему-то встал на колени перед с ней и даже взял её руки в свои.

– Представьте. Я и вы. Тут, и всё это правда… – прошептала Эмма.

– Но я оборванец и дикарь, – его полные чётко очерченные губы изогнулись в улыбке. Эмма засмотрелась, а потом перевела взгляд на глаза.

– Вы… – она хотела назвать его виконтом Гри, но это показалось таким смешным. – Вы – Глер Мальбек.

– Эмма, – из-за улыбки это слово вышло таким тёплым, что она невольно всхлипнула от тоски по чему-то, чего и быть не может. – Вы что же, будете впадать в отчаяние всякий раз с приходом темноты? – спросил Глер, перебирая её пальцы, а потом и вовсе стянул с Эммы кружевные перчатки, чтобы чувствовать теплоту кожи.

– Выходит, что так…

– Не нужно. Всё исправится… Ищут меня, а не вас. Мы всё сделаем, мы найдём доказательства. Не знаю как, мы ещё даже не добрались до Пино. Мы принесём их королю, а он простит мне все грехи. Включая вас.

От этих слов Эмма вся покрылась мурашками до самых пяток и невольно ахнула.

Слова показались самыми красивыми из всех, что она слышала. А он даже ничего особенного не сказал.

– Я – грех? – и Эмма встала с лавки, не вырывая своих рук из рук Глера, а потом тоже села напротив него на колени, не заботясь о платье.

Это так сладко звучало, что всё трепетало внутри.

– Разве нет? Самый главный из всех что я совершил…

– А какие ещё?

– Ну… первый… Я родился оборванцем и дикарём.

Эмма почему-то захотела немедленно начать протестовать.

Она вдруг вспомнила, как Глер Мальбек, оборванец, смотрел ей в глаза и говорил, что верит в неё, что она сможет использовать силу. И сразу захотелось доказать ему, что не важно кто он и откуда… но нет. Наверное, важно.

– Второй?

– Я распутал все дела в Бовале.

– Это плохо?

– Кошмарно! – они оба засмеялись и стали вдруг немного ближе, чувствуя энергию друг друга.

– И вы… самый главный, страшный, ужасный грех. Вы, влезшая в мой сундук и спасающая мою шкуру раз за разом.

– Но и в переделки вы попадаете только из-за меня.

– Что верно, то верно. И всё-таки. Вы такая молодец.

– Просто вы в меня поверили, я как… инструмент в ваших руках, – она подняла руки, и Глер тоже, потому что так её и не отпустил.

Теперь переплетёные пальцы были на уровне лиц и оба склонились и поцеловали их. Губы Эммы коснулись указательного пальца Глера, а губы Глера – запястья Эммы.

Их лбы почти соприкасались, и несколько секунд они сидели так, будто в молитве. А потом встали и пошли спать, жалея, что не придётся делать это в пыльной гостиной на неудобной софе.

Их ждали две уютные раздельные спаленки.

Глава про магию

Траминер являлся гордым обладателем земляной магии. Гордым и неоправданно высокомерным… Все знали, что грош цена этой силе, потому как ни в бою, ни в быту она особо не годилась никому, кроме земледельцев. Не могли земляные маги во время приёма или светской прогулки как-то облегчить свою жизнь, согреться, напиться воды, даже устроить лёгкий ветерок.

Но зато Траминер был крайне богат! Земледелие процветало, а как иначе! Винодельческие фермы обеспечивали чёрным вином дюжину королевств. И при этом никаких войн, разоряющих казну.

Очень быстро аристократы придумали, что использование магии – дурной тон. Они учились ей после четырнадцати лет, как и положено. Они получали степени и иногда даже не одну, но после забывали об этом.

Дамы выращивали цветы на подоконниках, но не более того.

Господа служили в конторах и занимались бумажными делами.

Другое дело сельскохозяйственники и военные, артефакторы и простой народ. Вот кто тратил силы, а поскольку аристократия своими практически не пользовалась, корона была довольна! И если в других королевствах со временем артефакты истощались и требовали вливаний, то Траминер не нуждался ни в ком. Он приспособился к жизни без магии, и ему нравилась эта независимость. Да, прогресс стоял на месте, но зато благородство! Гордость! Сила аристократии.

Глер, как и многие другие простые люди, знал куда больше той же Эммы о магии, однако учёба и служба при Зальбере сделали своё дело. Он почти не использовал то, что дано природой. И если в каких-то государствах использовали блокирующие серебряные браслеты, то в Траминере народ всё делал сам. Сознательный… и глупый. Даже выражение появилось. Носить браслет! То есть отказаться от магии добровольно.

Так, утром следующего дня после прибытия в Лавалле, Глер удивился, застав Эмму в саду.

Она сидела возле той самой беседки, где они провели несколько странных минут минувшим вечером, и пыталась заставить цветок на клумбе распуститься. Крутила руками вокруг увядших лепестков, обкусывала губы, но не могла понять, что не так.

– Гл… Ларс! – ахнула она. – Вы не знаете, почему не выходит?

Он тоже сел к клумбе.

Глер умел вливать силы только в артефакты, это было просто. Ты берёшь нечто созданное до тебя, активируешь и работаешь. Всё сверхточно и экономит время, силы, даёт меньшую погрешность. Красота! А тут… цветок. Пятилетки с таким справляются.

– М-м… если честно, не занимался таким лет пятнадцать, что на вас нашло?

– Да вот… пришла мысль в голову, я целый день пользовалась магией воды, а она мне досталась так… случайно. Я же такая же аристократка, как и все, и я владею земляной магией, так почему не использую? Я знаю, что это дурной тон, но мне просто стало интересно… почему? В других королевствах не так.

– Я нигде не был, – Глер сел прямо на траву и вытянул ноги. – Я не знаю, что там.

– О, я была в Экиме, там живут воздушные маги. Это такое королевство над землёй, и там всё на этом держится. Ты просто идёшь по их улице, а люди буквально парят над