казались особенными. Сад переполняли светляки и стрекот мелкой живности. И шум порта, куда прибывали люди, и говор за спиной из открытых окон, и стук копыт.

– Я… можем… отойти, – Эмма подала руку, а Глер её поймал.

Они могли вести себя на людях более открыто, чем стали бы делать наедине, и это странно волновало. Создавалось ощущение, что мир сошёл с ума и перевернул всё вверх дном, поменял людей ролями и не позволяет теперь вернуться на место.

Эмма шла под руку с Глером Мальбеком, оборванцем, бедняком и неблагородным молодым человеком без званий, денег, имени. И ей хотелось найти самую уединённую тропу и просто побыть вдвоём, чтобы перевести дух.

– Вы так взволнованы…

Голос Глера казался слишком мягким.

Эмма с трудом могла вспомнить напарника язвительным, грубым, самонадеянным чурбаном.

– Вы так переменились, – она закусила губу.

– Вот ведь, – его смех заставил Эмму покраснеть.

Она опустила голову, рассматривая носки своих туфель, выглядывающие из-за ткани юбки.

– Возможно, я лучше вас узнал, – задумчиво произнёс Глер.

Они остановились перед небольшой площадкой в глубине сада, где стоял самый обыкновенный фонтан, не наделённый никакими свойствами.

– И что же? – она сама не знала для чего это делает. Зачем заставляет молодого человека говорить о таких вещах, но в статусе “жены” как-то осмелела, а от волнения и вина стала совсем пьяной.

– И теперь думаю, что стоит быть сдержанным и больше верить в вас. Эмма? Что с вами?

– Это мой первый бал, – она обернулась на окна гостиной.

Там играла медленная музыка, предназначенная для того, чтобы гости отдохнули перед танцами и допили своё вино.

– Первый?..

– Я бывала на них только до ужина…

– Ну вот… первый бал, а вы тут со мной, – усмехнулся он, намекая, что недостоин такой чести, а Эмма отчаянно запротестовала, давая понять, какой это вздор, и в итоге схватила Глера за руки.

– Что вы…

– Оборванец, – напомнил он.

– Я… не заставляйте меня краснеть и сыпать признаниями, – смущённо ответила Эмма и стала отстраняться, но теперь Глер не дал.

– Вы краснеете? – он смеялся. Почти язвительно, почти как раньше. – Милая Эмма…

Она ахнула, подняла голову, заглянула Глеру в глаза и растерянно моргнула.

– Неужели после всего, что мы успели пережить, я вас смущаю?

– Нет, нет конечно, – а вот и гордость избалованной девочки. – Не выдумывайте лишнего! Конечно нет! Но для меня честь, что именно вы меня сопровождаете, поскольку вы делом, а не именем предка, доказали своё благородство. Идёмте же танцевать!

И Эмма отстранилась, стараясь быть ледяной и строгой, а сама еле могла унять сердце.

Пережить танцы… и можно домой, где никто не заставит краснеть.

Глава про танцы

Эмма шла первой, не оборачиваясь, а перед крыльцом замерла, нерешительно потопталась на месте и не сделала больше и шагу. На ступени ложился луч света из распахнутого окна. Он был расчерчен на клетки, будто манил поиграть в детскую игру-скакалку. Думала Эмма, конечно, не о том, но вот тут, на границе тьмы и света, больше не могла пошевелиться в ожидании Глера.

Глер же подошёл секунд пятнадцать спустя и остановился совсем рядом. Его дыхание касалось кожи на лопатках, а её волосы чуть не принялись рваться на волю.

“Умоляю… успокой это!” – попросила Эмма. Внутренний голос сначала молчал, а потом скрипуче вздохнул:

“А ты своё серде-ешко успокой, дурочка!”

– Что стоим… леди Эмма?

И всё, ураган в душе уже не остановить.

Леди Эмма?

“ЛЕДИ ЭММА?”

“Да как он смеет после всего, что было… возвращаться… к этому!”

“Ты непоследовательна и ведёшь себя как сумасшедшая!”

“Это ещё что значит? Ну и на чьей ты стороне?”

“Логики!”

“Нет тут логики, вот и не цепляйся попусту”.

– Идём… мистер Мальбек! – зло прошипела Эмма, обернулась, испепелила Глера взглядом и стала подниматься по ступеням, не глядя ни назад, ни по сторонам.

Глер так и застыл, а через секунду в разговор вклинился третий голос:

– Мистер… как вы сказали?.. Мальбек?

Графиня Чарасская стояла на верхней ступеньке и с милейшей улыбкой обмахивалась веером.

– Да… – Эмма замерла на верхней ступеньке. – Д… дело в том…

Она даже толком не успела перепугаться. Из состояния жгучей злости к полнейшему ужасу – путь неблизкий, и всё ещё находясь в запале, Эмма просто заикалась и ждала, что небо разверзнется и убьёт всех к чертям.

– Дженни рассказывала мне последние новости, – пожал плечами Глер. – И мы стали спорить как звали того проходимца, что похитил эту несчастную леди Эмму. Я говорил, что Мальбек, а Дженни, что он Мальбер. В итоге она меня уже четверть часа дразнит “мистером Мальбеком” и обижается, что была неправа.

И Эмма нарочито беззаботно расхохоталась, чем привела графиню в просто неописуемый восторг.

Семейство Гри тоже не прочь поболтать о сплетне номер один… хорошие люди. Определённо.

– А я как раз думала, где же вы… мы решили начать с нувара, отдать дань традициям, так сказать… Цветы, виконт? – и графиня кивнула на несколько корзин со всевозможными цветами.

Алых и чёрных роз практически не осталось, и джентельмены стояли кружком, присматривая хоть что-то сносное для своих дам.

По традиции нувар начинался с того, что кавалер дарил даме цветы. Хозяева любого бала всегда заказывали много роз, на них был самый большой спрос, все их любили! Эмма же всегда считала их дурным вкусом, а запах и вовсе вызывал дурноту. Её взгляд привлекли белые магнолии. Несчастные цветочки стояли в корзине одинокие и никому ненужные.

Глер присоединился к остальным, изучая ассортимент, и Эмма с замиранием сердца ждала, к чему потянется его рука.

Графиня настойчиво звала с собой, занять место в танце. Дамы начинали первыми. А Эмма ждала и загадывала: возьмёт… не возьмёт?

Рука Глера дрогнула над