– Все это замечательно, – влез в разговор Костя. – Только вы, кажется, забыли об одной маленькой вещице. Ведь завтра мы вылетаем домой, не так ли?

Брови Дильса сдвинулись к переносице, а Злата сказала:

– Он не выдержит перелета.

– Ну и что? – нахально спросил Костя, уперев руки в бока. – Он что, брат мне?

– Если не можешь сказать ничего дельного, лучше молчи, – вспыхнула Злата, но Костя неожиданно окрысился:

– А кто ты мне такая, чтобы давать советы?

– Ты прав, – спокойно сказала Злата. – Абсолютно никто.

– Прекратить! – гаркнул Дильс, стукнув здоровенным кулаком по столу. Глухо звякнула кружка, расплескав остывающий чай. – Не сметь так разговаривать с матерью, понял?!

«Она мне не мать», – было написано на красном от злости лице Кости, но у него хватило здравомыслия не продолжать назревающую ссору.

– Злата права, – вставил слово Артур. Он по очереди вытаскивал из кармана патроны, бережно обтирал их сухой ветошью и складывал в кожаный мешочек. – Ему нужно вылежать как минимум двое суток.

– Я не хочу торчать здесь еще два дня! – взвился Костя.

Тима с друзьями молча наблюдали за семейной ссорой.

– Еще одно слово, и ты вылетишь отсюда, – угрожающе проговорил Дильс, которому явно было стыдно перед посторонними за происходящее. – В общем, вот мое решение. Завтра мы сообщим о происшедшем, далее в соответствии с указаниями. Ясно? Скажут вылетать – полетим. Скажут ждать – будем сидеть и курить бамбук. Все, – оборвал он разговор, отсекая любую возможность продолжения полемики. – Вы, – он посмотрел на притихших ребят, – марш спать!

Яна уснула почти моментально, ребята же тихо переговаривались.

– Слышь, Тимыч, – позвал Антон друга.

– Ну?

– А я ведь много читал про этот остров.

– Ну и что? – зевнул Тима.

– Ничего хорошего, – неожиданно глухим голосом произнес Антон. – Да-да, можешь не ухмыляться, я даже в темноте вижу, что ты лыбишься. Думаешь, я только чужой самогон хлестать умею и на «Буране» в сугробе застревать?

– Ничего я такого не думал, – возразил Тима, – вон, про самолеты сколько всего знаешь.

– Это все фигня, выслушай меня, – сказал Антон, на которого лесть друга не произвела никакого впечатления, и Тима был поражен, как изменился голос его друга, став чужим и отстраненным. – На этом острове проводились какие-то исследования. Какие именно – не знаю, но здесь что-то искали, и не один раз. И постоянно с экспедициями что-то происходило – то вдруг у всех повально съезжала крыша, и они устраивали мясорубку, то вдруг пропадали… В последний раз исчезла целая группа, на остров отправили спасательный самолет, и он тоже исчез. Представляешь? Его вообще не нашли, даже никаких обломков, он словно испарился.

– В каком году это было? – поинтересовался Тима скорее из вежливости.

– Какая, хрен, разница? Смысл не в этом.

– Ладно, поставим вопрос иначе. У нас что, огромный выбор? – резонно заметил Тима. – Мы в состоянии что-то изменить?

– В общем, да, – вздохнул Антон.

Какое-то время они молчали, потом он спросил:

– Как ты думаешь, этот мужик с наколкой креста тоже из прошлого?

– Не знаю, – признался Тима. – У меня уже в башке и так порядочная каша.

– Я за Ланку волнуюсь, – дрогнувшим голосом произнес Антон, и Тиме стало жаль приятеля. Но что он мог сказать ему в утешение?

Дильс со Златой тоже не могли долго уснуть и шепотом переговаривались, хотя их комната была полностью изолированной.

– Ты знаешь, Дильс… Не удивляйся, но за ужином я вдруг почувствовала, что нам нужно убираться прямо сейчас. Сию же минуту.

– Что так?

Злата помедлила, затем с неохотой призналась:

– Ты меня знаешь.

– Вот именно, – серьезно произнес Дильс. – Поэтому и спрашиваю.

– А я тебе и отвечаю, – внезапно резко ответила Злата. – Ты прекрасно понимаешь, как это у меня бывает, и продолжаешь задавать одни и те же вопросы!

– Ладно, – смягчился Дильс. – За что ты переживаешь? Мы в теплой зимовке, накормлены, одеты, снаряжение в порядке. Еда, вода есть. Утром позавтракаем – и тут же в путь. Вертолет стоит на склоне, занести снегом его не может. С Артуром, тьфу-тьфу-тьфу, тоже все хорошо, он отличный пилот. Так что не волнуйся, это все эмоции. Признаюсь, я сам до сих пор поверить не могу. Этот бородатый верзила, откуда он взялся? Будь я проклят, если он не вылез из какой-то сказки, из «Калевалы» какой-нибудь!

– Брось, ты перегибаешь палку, – зевнула Злата.

– Куда уж тут. После сегодняшних событий я готов поверить в зеленых человечков на летающей тарелке. Опять же эта молодежь… В особенности Аммонит! Черт возьми, свалились на наши головы! Что у него с рукой?

– Заживет. Он сильный.

Дильс нахмурился – ему показалось, что последняя фраза была произнесена с какой-то проникновенной мечтательностью.

– Да уж, – неопределенно сказал он. – Сила есть, ума не надо.

– Почему ты считаешь, что он обделен умом? – не согласилась с мужем Злата. – Он далеко не дурак.

– Ах, мы теперь его защищать будем? – начал горячиться Дильс, но Злата мягко положила ему на грудь ладонь:

– Ты что, ревнуешь?

Дильс недовольно сопел, но руку не убрал.

– Если бы это было так, я бы из него лепешку сделал.

– Ты видел его ухо? – неожиданно спросила Злата.

– Нет. Не хватало мне еще его части тела разглядывать, – неприязненно буркнул Дильс.

– Это не ухо, а застывший кусок воска, – словно не слыша его, проговорила женщина. – Как лепешка… Он не сказал, что с ним произошло, но мне кажется, что у него был сильнейший ожог, возможно, в юности.

– Ожог, пирожок, – полусонно пробормотал Дильс. Он подавил зевок и повернулся на другой бок. – Давай спать.

Однако он проснулся около трех утра. Злата спала рядом, ее красивая, все еще упругая грудь мерно вздымалась в такт дыханию, соблазнительные соски просвечивали сквозь видавшую виды ночную рубашку. Во сне Злата была еще красивее, но у Дильса не было намерения любоваться спящей супругой. Он редко пробуждался вот так, посреди ночи, и терялся в догадках о причинах, смутно осознавая, что происходит что-то странное. Затаив дыхание, он долго смотрел в черный потолок, пока его не уколола мысль, в сущности, даже не мысль. А так, мыслишка, напоминание о чем-то. Тишина. Полнейшая тишина за окном. Такого он не мог припомнить за все свои поездки на остров. Положим, буря угомонилась, хотя, судя по тому, как она бесилась в неистовстве вечером, в это было трудно поверить. Но море, океан, то бишь! Дильс хорошо знал, что здесь всегда дуют северные ветры и почти никогда не бывает штиля, так что рокот волн слышен почти в любой точке острова, а они, между прочим, находятся практически рядом с водой.