– Что ж, я могу помочь, – оживился Корлион. Он был с женщиной настолько давно, что забыл, что состоял в браке. – Разве только стоит опасаться Императора, он ведь должен вскоре прибыть во дворец?

– Откуда ты?.. – округлила глаза Заррен, быстро вновь сощурившись. – Должен – и что с того? Он прибудет только через пару часов, а назначенное время настанет чуть раньше. Чтобы не испортить Принятие, нам всего-то потребуется закончить за полчаса до полуночи. А потом ты сможешь стать моим личным слугой, как тебе предложение?

Корлион прослушал последние слова, его руки сами потянулись к шелковистым плечам Императрицы. Он толкнул ее на подушку, рывком стянул через голову кольчугу и рубаху. Не прошло и тридцати секунд, как он оказался в чем мать родила. Леррох немо возликовал в голове носителя. Усеяв поцелуями лицо и грудь Заррен, Корлион вошел в нее. Слившись в порыве страсти, они забылись в безумном вихре удовольствий.

Ночные небеса безмолвствовали, им нечем было посоревноваться с ревущими турбинами легкого транспортного судна. Императору пришлось задержаться на руинах захваченного вечером города в ожидании «гостя». Без него не свершится то, для чего существует эта ночь, то, к чему он, могучий Тарг-Ааззен, готовился всю сознательную жизнь. С ним, да, с ним, а не с десятками предшественников, владеющих престолом Цертона, заговорили статуи в Зале Темного Откровения. Жутковатый старик с выцветшим лицом сидел напротив Града аро Тарг-Ааззена, пряча лицо под нависающим капюшоном черного плаща. Сморщенный лик скривился в вечно гневливо-презрительном выражении. Глаза его были сплошь черными и безжизненными, как у фантома. За все путешествие до Адрерара он не проронил ни слова, даже не поднял головы. Впрочем, роль посланника богов заключалась в другом. Корабль приблизился к зависшему над полями дворцу, ангар был готов для приема судна. На посадочной площадке дожидался Рангар ран Керон, сложив руки замком за спиной. Прямо в такой позе он присел на одно колено, не до конца, для сокращения ненужных церемоний. В конце концов, немалая доля участия в предстоящем ритуале лежала на его плечах.

– Мой Император, – произнес он, встретившись взглядом с Градом. Старику страж кивнул молча.

«Гость» понимающе прохрипел, не размыкая уст. Создавалось впечатление, будто он вовсе не мог говорить, однако это было обманчивым впечатлением. Говорил посланник богов замечательно и, если требовалось, много, только не от своего имени. А тот, кого он представлял, не нуждался сейчас в передаче кому-либо своей воли. Старик прошел мимо мастера, не удостоив его взглядом, невидимая тьма колыхалась вокруг него волнами.

– Все готово? – обратился к Керону Тарг-Ааззен.

– Да, мой Император, ритуальная комната приведена в соответствующий порядок, алтарь окроплен кровью рабов, бездымный огонь разожжен. Пусть Эхо отправится туда и начинает обряд.

Старик с ликом смерти осклабился, в черных блестящих, как стеклянные шары, глазах мелькнула живая искра. Не дожидаясь провожатых, он уверенно пошел в коридор и поднялся по лестнице, пропав из виду. Император и его правая рука пошли другим путем. Им не было нужды торопиться: времени до Ритуала оставалось предостаточно, чтобы и с дороги отдохнуть, и совершить предписанные процедуры перед таинством, и дать жене подготовиться к исполнению предназначения.

– Сегодня Тьма на редкость активна, – усмехнулся он с радостью. – Я чувствую, все сегодня пройдет восхитительно. Только представь, Рангар, Следующий Сын выйдет из нашего народа, при нашем непосредственном участии. Он превзойдет всех прошлых, я вижу кровавый восход на горизонте.

Корлион трудился со звериной яростью, рвущейся наружу через соитие. В голове творился хаос, пот катился по горячему телу. Заррен нравилась грубость этого «дикаря», она громко стонала и царапала ему спину. Сколько времени они были вместе, естественно, никто из них не заметил. Лишь когда трубный звук оповестил о приходе Императорского корабля, его супруга в ужасе оттолкнула Триона, глаза ее округлились.

– Как, не может быть! – воскликнула она. Но часы на стене не врали. Императрица засуетилась, Корлион же еще не удовлетворил животных позывов, хотя ощутил легкость в теле и мыслях.

– Постой, – прошептал он, гладя женщину по груди.

– Ты знаешь, что натворил?! – ощерилась Заррен. – Время настало, твое семя во мне! Идиот, этой ночью со мной должны были быть мой муж и мастер Керон! Да откуда тебе ведать про наши особенности и традиции, – бросила она, отпихивая Корлиона ногой. – Если Следующий Сын не родится, Град меня убьет, и это не метафора.

Вдруг она замолчала и замерла, послышался голос Лерроха, который услышали и носитель, и Императрица:

– Заткнись, баба! Ты сама ничего не знаешь. Тьма сделала свой выбор, этот человек нес в себе меня, а это не хуже Рангара ран Керона. Сын будет много сильнее, чем вы собирались его сделать, он поставит Мироздание вверх дном. Разве ты не чуешь ЕГО?! Жди, твой Император идет!

Заррен улыбнулась, но, посмотрев на Корлиона, вновь поникла.

– Ты подходишь для Ритуала, – боязливо прошептала она, – но если Град застанет тебя, то точно прикончит. В любом другом случае мне было бы безразлично… Ты не такой, как все, ты не раб. Спрячься, а потом возвращайся ко мне, я сделаю тебя личным слугой. Цертонцы всегда будут превосходить тебя, но сразу после них ты будешь лучшим.

Корлион приоткрыл рот для ответа, который, правда, еще толком не продумал, но за дверью послышались голоса. Император и его приближенные подходили по коридору. Заррен вздрогнула, вскочила с тахты и затолкала любовника за штору. Одежду она ногой запихнула под края покрывала на тахте. Град аро Тарг-Ааззен терпеливо ждал у входа, его высокий силуэт виднелся сквозь занавесь из бус. Корлион следил за ним в щелочку между двумя толстыми бордовыми занавесями с содроганием. Он уже не ощущал себя великим и неуязвимым, вернулись и привычные чувства. Голые ягодицы прижались к холодному стеклу окна, добавив дискомфорта, голос в голове замолк окончательно. Теперь Корлион поймал себя на мысли, что не помнит обрушившихся на него знаний. Что-то знал, видел, слышал, а что именно – не мог вспомнить. Даже образы истерлись из памяти, оставив смутные пятна, тающие, словно теплое дыхание на морозе. Вернулся и страх. Воинская доблесть, бывшая в нем изначально и никуда не девавшаяся, и сейчас пребывала в нем, но осознание сложившегося положения не имело к доблести отношения. Он находился во вражеском логове без оружия и одежды, а предводитель яростного народа завоевателей стоял в трех метрах от него.

– Леррох, – еле шевельнул губами Трион. Ответа не последовало.

– Можешь заходить, я готова, – прозвенел голос Заррен ша Раррилл.

Град прошел в помещение, шумно протиснувшись сквозь занавесь. Корлиона будто отбросило назад, он прижался всей спиной к окну и едва не подпрыгнул на месте от жгучего холода. Как назло, скрутило живот, чудовищная боль, словно в желудке завелся здоровенный червь, гложущий внутренности, во рту возник противный привкус. Что-либо худшее трудно было вообразить, разве только кто-нибудь отдернет занавесь. Император подошел к чуть встревоженной жене (к счастью, она умела управлять эмоциями и внешне не выдала внутреннего беспокойства), рывком сорвал с нее воздушную накидку и прижал к себе. Тахта скрипнула, одежда Властителя Цертона полетела во все стороны. Корлион проглянул в щель, на глаза попался кувшин с розоватой жидкостью. Что конкретно в нем содержалось, он разбираться не подумал, да и не проводить же химическую экспертизу, тем более если на тебе даже одного носка нет. Венценосная пара увлеклась делом, что предоставило Корлиону возможность переместиться поближе к ложу, высунуть руку, схватить кувшин и скрыться. Пил он жадно, прихлебывая и не заботясь о безопасности, для него на первое место вышло банальное выживание.